Отстойник | страница 10
— Эк ты его, — сказал фон с уважением. — Прямо с родным джорджианским прононсом.
— Ружье заряжено?
— Не знаю.
— А если бы он меня пристрелил?
— Хммм. Тоже не знаю. А он мог?
— Не знаю, — могу я, в конце концов, тоже прикинуться ветошью?
Айрин стояла посреди кухни с настороженным видом, совершенно невзначай положив лапку на рукоять мясного тесака. Здоровенного такого, знаете, тесака а–ля Butcher's cleaver. Мик им порой в пинг–понг играет со стенкой. Апельсинами.
— Тоже ничего не знает, — авторитетно заявил фон Хендман. — По глазам вижу. По хитрым узким глазам.
— Кое–что знаю, — огрызнулась Айрин, но что именно знает — не сообщила. О, эти женщины! Вечно их приходится уговаривать. Даже если им предмет обсуждения нужнее, чем тебе. Никакой жизненной справедливости.
Я уселся на прежнее место, подтащил к себе чашку с кофе (надо же, налить не забыла. А нервишки–то у нее покрепче, чем пытается показать) и предложил:
— Положи нож и начинай говорить, пока нет жертв.
— А то они начнутся, — добавил Мик и тоже сел, небрежно прислонив ружье к стенке. Ух, какое хорошее ружье–то. Классический винчестер времен первой мировой, даже пылью обрасти не успел… Откуда взялось?… Похоже, опять в мое отсутствие приезжала мама и убиралась, как это у нее называется. Или, вернее, шарила по комнатам, стирала защитное пылевое покрытие с найденных вещей и складывала их там, где им, по ее мнению, будет лучше. Однажды я нашел в морозилке обледеневший пистолет. Это она вычитала в каком–то псевдоисторическом бабском романе, что самое благородное оружие — холодное.
Айрин присела нервно — на краешек стола. От тесака далеко не отодвинулась. Неужели серьезно верует в него как в способ оградиться от неприятностей? Загадочная женская душа. Стоило являться в гости с такими настроениями!
— Это был молодой парень… — замялась, словно бы решая, готовы ли мы к ужасающей реальности ее рассказа. — С мечом?
С мечом? Хм. Не поспешил ли я с предположениями насчет ее нервов? Интересно, а мог ли тот латин прятать под кургузым пиджачком меч? Вряд ли. Да и на молодого парня никак не похож.
— Ты факты излагай, — мягко наставил ее Мик.
— Да их не вдруг и изложишь… Даже для тебя они странноваты, чего уж там, будь это такое кино — плюнула бы в экран и деньги вернуть потребовала, потому что такого не бывает, так что даже не знаю… В общем я же врать не буду, ты же знаешь! Только пообещайте что не будете в психушку звонить.
Сейчас помрет от скромности. Или от чего–нибудь более весомого. Я и сам все время влипаю во всякое–разное, чего не бывает. А тут из меня еще пытаются слепого агента. Сперва в психушку не звони, потом сделай то и это, после объясню зачем, а пока просто поверь… И не успеешь опомниться, как Айрин отбывает на Гавайские острова с чемоданом баксов, а ты остаешься в занюханном калифорнийском городке с копами на хвосте, пулевым ранением, океаном штрафов за неоплаченную парковку и обострением геморроя. Не люблю — ну то есть очень. За само допущение того, что этот фокус тут пройдет, Айрин надо бы перекинуть через колено и лупить по попе, пока она не изложит всю биографию свою и того парня с мечом, плюс полный набор неприличных слов на шести устных языках и письменном греческом. Только для этого неплохо было бы, чтобы ее габариты стремились к нормальным. А то еще кто кого перекинет. А ружье, сдается мне, все–таки не заряжено.