переименовании моего имени Захар в Генрих.
Молчание.
Адам. Основание? Маркизов. Не желаю жить в новом мире с неприличным названием - Захар. Адам (в недоумении). Нет возражений! Переименовать. Маркизов. Напиши здесь резолюцию.
Адам пишет. Маркизов прячет бумагу.
Дараган. Товарищи, до свидания. Через три часа я буду в Москве. Ева. Мне страшно! Дараган. Адам!
Пауза.
Если я буду жив, я ее более преследовать не стану. Я ее любил, она
сказала правду. Но более не буду. А раз обещал, я сделаю. Забудешь? Адам. Ты обещал - ты сделаешь. Забуду. (Обнимает Дарагана.) Дараган (смотрит на приемник). По радио, стало быть, известий не получите. Пончик. Вот она, стрельба!.. Дараган. Ждите меня или известий от меня каждые сутки, самое позднее через
двадцать дней, первого августа. Но все дни на аэродроме зажигайте
костер с высоким дымом, а первого, ну, скажем, еще второго, третьего
августа ночью - громадные костры. Но если третьего августа меня не
будет, никто пусть более ни меня, ни известий от меня не ждет! Слушай
пулеметную очередь, слушай трубу, смотри поворот Иммельмана!
(Выбегает.)
За ним - Адам и Пончик-Непобеда.
Ефросимов. Ева! Ева! Ева. Саша! Ефросимов. Уйду от них сегодня же!.. Ева. Повтори. Ты уйдешь? Ничего не боишься здесь забыть? Нет, ты не уйдешь.
Или уходи к черту! (Выходит.)
Выходит и Ефросимов.
Маркизов (один). Вот оно что. (Пауза.) Снабдил черт валютой. (Пауза.) Генрих
Маркизов. Звучит.
Загудел мотор на земле. Послышался трубный сигнал.
Полетел! Полетел! (Смотрит.) А, пошел! Застучал пулемет наверху. Так
его, давай Москву, давай... (Схватывает гармонику.) Что делаешь? На
хвосте танцует, на хвост не вались, ссыпешься, чемпион! Поворот
Иммельмана! Нет, ровно пошел!
Зашипела и ударила одна ракета с аэродрома, потом
другая.
Пошел, пошел, пошел. (Играет на гармонике марш.) Эх, Ваня, Ваня!
зазвенело на меже!..
Занавес
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Ночь на десятое августа, перед рассветом. Вековые дубы.
Бок шатра.
Костер у шатра. Костры вдали на поляне. По веревочной
лестнице с дуба спускается, ковыляя, Маркизов. В руке у
него фонарь.
Маркизов. Охо-хо... (Берет тетрадочку и пишет у костра.) "Тщетно дозорный
Генрих вперял свои очи в тьму небес! Там ничего, кроме тьмы, он и не
видел, да еще сычей на деревьях. Таким образом, надлежит признать, что
храбрец погиб в мировых пространствах, а они были навеки заброшены в
лесу!" (Складывает тетрадь.) Не могу более переносить лесной скуки и
тоски. Всем надлежит уйти отсюда на простор погубленного мира.
