тончится. Молчите! Ефросимов. Не только лететь, но вам нельзя даже сидеть... Вы будете лежать,
истребитель, долго, если не хотите погибнуть. Дараган. Возле меня никогда не было женщины, я хотел бы лежать в чистой
постели и чтобы чай с лимоном стоял на стуле. Я болен!.. А отлежавшись,
я поднимусь на шесть тысяч, под самый потолок, и на закате... (Адаму.)
Москва? Адам. Москва молчит! Ева. И мы слышим только обрывки музыки и несвязные слова на разных языках!
Воюют во всех странах. Между собой. Адам. На рассвете мы сделали пятьдесят километров на машине и видели только
трупы и осколки стеклянной бомбы, а Ефросимов говорит, что в ней
бациллы чумы. Дараган. Здорово! Но больше слушать не хочу. Ничего не говорите мне больше!
(Пауза. Указывая на Адама.) Пусть он распоряжается, и я подчиняюсь ему. Адам. Ева, помоги мне поднять его.
Поднимают Дарагана. Ева подхватывает узел.
Дараган. Куда? Адам. В леса. За бензином. Дараган. И за самолетом! Адам. Ну, ладно, едем. Может быть, проберемся на аэродром. Потом вернемся
сюда, чтобы взять мелочь. И вон! А то мы вовсе не вывернемся!..
Уходят.
Долгая пауза. Слышно, как застучала машина и ушла. Через
некоторое время в магазин вбегает Пончик-Непобеда.
Пиджак на нем разорван. Он в грязи.
Пончик (в безумии). Самое главное - сохранить ум и не думать и не ломать
голову над тем, почему я остался жить один. Господи! Господи!
(Крестится.) Прости меня за то, что я сотрудничал в "Безбожнике".
Прости, дорогой Господи! Перед людьми я мог бы отпереться, так как
подписывался псевдонимом, но тебе не совру - это был именно я! Я
сотрудничал в "Безбожнике" по легкомыслию. Скажу тебе одному. Господи,
что я верующий человек до мозга костей и ненавижу коммунизм. И даю тебе
обещание перед лицом мертвых, если ты научишь меня, как уйти из города
и сохранить жизнь, - я... (Вынимает рукопись.) Матерь Божия, но на
колхозы ты не в претензии?.. Ну что особенного? Ну, мужики были
порознь, ну, а теперь будут вместе. Какая разница, Господи? Не пропадут
они, окаянные! Воззри, о Господи, на погибающего раба твоего
Пончика-Непобеду, спаси его! Я православный. Господи, и дед мой служил
в консистории. (Поднимается с колен.) Что ж это со мной? я кажется,
свихнулся со страху, признаюсь в этом. (Вскрикивает.) Не сводите меня с
ума! Чего я ищу? Хоть бы один человек, который научил бы...
Слышен слабый дальний крик Маркизова: "Помогите!.."
Не может быть! Это мерещится мне! Нет живых в Ленинграде!
