Трое суток просидели они, не сходя с места и слушая по радио, как репты прочесывают лес, горы и берега рек. Как расставляют засады и заслоны, как устанавливают новые приборы охранной сигнализации. Однако кольцо поисков непрерывно расширялось, и это радовало. Кир знал, как уйти. Лишь бы утихла сумятица и перестали роиться в воздухе вертолеты.
Что-то вроде ревности кольнуло Ретту, когда на грудь ее спутнику бросилась эта красивая, сверкающая молодостью женщина. Почти месяц она ощущала полный душевный комфорт под его покровительством, согреваемая теплом его необъятной спины во время ночевок. И вот, здрасте! Рядом с этой красавицей она просто замухрышка. Но печаль длилась недолго. Обильно омочив бороду усталого путника хрустальными слезами радости, красавица обратила свой сияющий взор и на его спутницу.
- Папка, тебе удалось!
Пока Ретта молчала, справляясь с обвальным чувством облегчения, для нее наступила минута короткого мстительного торжества. Маленькая, но такая милая расплата за угрюмость этого громилы с кошачьей походкой. Он должен был представить женщин друг другу и вляпался:
- Знакомьтесь, моя дочь, - кивнул он в сторону красавицы.
- Марина, - с легким поклоном отрекомендовалась та.
- А это, - продолжил он, указывая на Ретту, -...
Ретта продолжала скромно помалкивать, не собираясь ему помогать. Еще бы. Этот верзила не удосужился даже поинтересоваться ее именем. Марина недолго пребывала в недоумении:
- Папка, ты в своем амплуа, - и, далее, Ретте: - не сердитесь на него. Он редкий хам, но это его единственный недостаток. А как Ваше имя?
- Генриетта. Но в обиходе просто Ретта.
Затащив Ретту к себе в комнату, Марина прежде всего вымыла ее в жестяной ванне. Воду она черпала, опуская ведерко на веревочке сквозь люк в полу прямо в ручей, протекающий между свай бунгало. Пока Ретта отмокала, Марина с помощью ножниц и расчески превратила ее кое-как обкромсанные лохмы в премиленькую стрижку. Аккуратно обрезала ногти на руках и ногах, обработала пемзой подошвы и пятки. Все быстро, ловко, не умолкая, казалось, ни на минуту. Она за полчаса расспросила Ретту обо всем, о чем спрашивал ее отец, и еще о многом другом. Выбравшись из ванны, Ретта осмотрела себя в зеркало. Картина не для слабонервных. Тощая, с выпирающими костями и жгутиками мышц, заостренным носом и ввалившимися щеками. И ни малейших признаков подкожного жира, делающего мягкой кожу любой женщины. Только раздутый от низкокалорийной пищи живот свисает неряшливой складкой.
