— Что, другой футболки не нашел? — накинулась на него я, как только он сел за руль.
— Другая черная футболка у меня из Таиланда, — принялся оправдываться он. — На ней буддистский храм изображен. Вдруг для готов это как красная тряпка для быка?
— Ничего хуже такого смайла для них и быть не может! — простонала я.
— О'кей. Я переоденусь в майку с Таиландом? — Макс был готов на все, лишь бы отсрочить нашу поездку на кладбище. И я его понимаю. Племянник хоть и не робкого десятка, а приятного в прогулке между надгробиями мало.
— Сиди уж, — остановила его я. Но не удержалась и ехидно уточнила: — Может, у нее еще надпись на спине: «Жизнь прекрасна»?
— Неа, — широко ухмыльнулся Макс. — Там написано: «Улыбайтесь, люди любят идиотов».
Я молча закатила глаза и, наклонившись к племяннику, резко дернула молнию на его ветровке, задраивая ее до самой шеи.
— И только попробуй ее расстегнуть! — пригрозила я. — Все дело завалишь!
— Ты говоришь не как Белоснежка, а как разбойница из «Снежной королевы», — вконец развеселился он.
— Макс! — рассердилась я. — Перестань лыбиться, как идиот! Иначе готы тебя покусают. Их образ жизни — мировая скорбь и вселенская депрессия.
— Да ты что? — натурально удивился Макс. — Они это что, серьезно? Или прикалываются?
— Какие уж тут шутки! — Я строго дернула его за рукав, пресекая веселье. — Сам увидишь! Поэтому сотри с лица свои улыбки, забудь про свои шуточки и лучше откуси себе язык, чем дай смешку сорваться с твоих губ!
— Звучит жутко. — Макс принял напускной скорбный вид.
— Сойдет, — одобрила я. — А теперь поехали, а то нас уже заждались.
Кротовское кладбище отличалось своим древним происхождением. Большинству могил было больше ста лет: имена и даты жизни на покосившихся надгробиях наполовину стерлись, а дорожки, ведущие к ограде, поросли бурьяном. Уже не осталось на свете никого, кто помнил обитателей этих захоронений и приходил ухаживать за их могилами.
А ведь многие из тех, чьи кости давно сгнили в этой земле, были моими ровесниками и родились в то же время, что и я. Девушки носили изысканные платья от Надежды Ламановой и чулки под цвет туфель; собираясь на бал, записывали кавалеров для мазурки и вальса в специальную книжечку и прикалывали к прическе живые цветы; переписывали в альбомы стихотворения Блока и Волошина и мечтали прожить долгую и счастливую жизнь. Юноши сами писали стихи, мечтая превзойти популярность современных поэтов, влюблялись в грациозных балерин и жаждали военных подвигов. И никто из них не задумывался о том, что совсем скоро грянет революция, которую многие не переживут, а через сто лет на их заброшенных могилах будут появляться только сборища странных молодых людей — новых декадентов, именующих себя готами.
