Сэр Бернард положил на стол фотографию. Наклонившись вперед, не в силах скрыть снедающего его любопытства, он спросил:
— Вы хотите сказать нам, что вы это сделали?
— Пока я сделал только одно, — сказал Консидайн. — Думаю, что сделаю и остальное, когда найду для этого подходящее место на земле. Я живу, за исключением случая, как хочу и сколько хочу. Прошло двести лет с тех пор, как я родился, и, как видите, естественная смерть в ближайшее время мне не грозит.
В словах его не было ни заносчивости, ни похвальбы. Он откинулся в кресле, и одним лишь взглядом легко удерживал своих гостей в неподвижности. Он улыбался. Рядом с ним стояли его соратники; едва пригубленное вино сверкало в бокале, казалось, так же сверкал его дух, царивший в великолепном очистившемся теле. Филипп вспомнил такое важное для него тело Розамунды, и не мог не признать, что тело этого человека важнее, царственнее, ибо в нем не осталось и следа подспудных желаний.
Роджер полубессознательно пытался припомнить какие-нибудь великие строфы, подходящие для описания этого чуда, и не мог. Сэр Бернард оставил свой привычный скептицизм, недоверие покинуло его, он просто получал удовольствие от происходящего. Только зулусский король сидел, подперев голову рукой, и не проявлял никакого интереса к разговору о бессмертии человека.
Собравшиеся не замечали времени, похоже, оно просто утратило смысл. Два молодых человека вдруг вновь ощутили себя учениками, оказавшись лицом к лицу с тем, кто по праву мог стать их подлинным учителем и господином. Тишину нарушил голос сэра Бернарда.
— Ну а что же еще вы намерены предпринять? — спросил он.
Консидайн улыбнулся.
— Это всего лишь часть моего замысла, — сказал он. — Раз это удалось мне, значит, это могут и другие люди. Но для этого им придется поработать, и даже больше, чем мне. Может быть, я помогу им — не знаю. Продолжать жить — хорошо. Жить не за счет пищи и питья, а за счет силы воображения, пробуждающего силы желания, — тоже хорошо. Но умереть и жить снова — это задача на будущее, однако и это будет сделано. Дух человека покинет тело, а потом вернется и вновь оживит его. Однажды это обязательно произойдет, возможно, это сделает один из вас. Такое уже пытались проделать и раньше, может быть, не совсем удачно, но эти люди были первооткрывателями неоспоримого господства человека. Это то, что провозгласил ваш Христос — догмат обожествленного человека — «вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня».
