— Я не подруга Энтони и я не стану пригибаться, — закричала Дамарис уже в совершенной ярости. Она попыталась отступить назад. — Если вы меня не отпустите, мне придется пнуть вас. Я не шучу.
— Нет, нет, послушайте, говорю вам, здесь небезопасно. Он где-то неподалеку, но если вы проползете по канаве, то сможете убраться подальше от него. Он слишком велик, в канаву не влезет. Но… растоптать может! — Квентин затрясся от страха.
Дамарис дернула юбку, пытаясь ее высвободить, потеряла равновесие и, падая, все-таки пнула Квентина. Движение получилось слабым и неуверенным, в лицо, как хотела, она не попала. Квентин дернул ее вправо, и она все-таки завалилась набок, наполовину угодив в канаву. От злости Дамарис даже вздохнуть не могла, а Квентин тем временем продолжал шептать.
— Так-то лучше, — говорил он, — еще чуть ниже, и вы будете в безопасности. Лучше бы вам убраться подальше. Я бы не стал вам помогать, не будь вы подругой Энтони. Но теперь, раз вы здесь, забирайтесь поглубже и давайте укроемся папоротником. Вы уже его слышали? Говорят, сначала он рычал, но сегодня его что-то не слышно. Он, знаете, ходит кругами, по крайней мере, часть его охотится за мной. Но я выбрался из круга. Надо держаться подальше, так безопаснее. Слышали, как дрожит земля? Я боюсь, что она может выпихнуть нас ему прямо под лапы. Да ползите же вы поглубже! Вы же нас обоих погубите! Энтони говорил, что поможет вам получить степень, вот я и хотел сделать ему приятное. Заползайте, черт подери! Я не собираюсь стать из-за вас добычей.
Такого кошмара Дамарис и вообразить не могла. Она боролась с этим ужасным существом, а оно тащило ее все глубже в канаву. Дамарис стала звать на помощь. При первом ее крике Квентин перестал ее тащить и встревожено прислушался. С минуту ничего не было слышно, а затем как бы в ответ раздался отдаленный раскат грома. Квентин задохнулся от ужаса, отпустил ее, даже постарался отпихнуть, и попытался зарыться глубже в папоротники.
— Я знал, знал, — тихо простонал он. — О господи! О господи! Убирайся, идиотка! Ты его накликала.
Еще некоторое время Дамарис слышала тихое злобное бормотание, а потом уже не слышала ничего. Только шевелящиеся ветки указывали путь Квентина по канаве. Дамарис, клокоча от злости, выбралась из канавы, забралась на мостик, схватила трость и обернулась.
Никто ее не преследовал. Квентин исчез. Попадись ей сейчас кто, пришибла бы на месте! Все безразличие, пренебрежение, невнимание, испытанные или кажущиеся, причиняли ей почти физическую боль. Отец, Энтони — разорвать бы их всех в клочки! О этот мир безумцев! На глаза ей попались листы блокнота, которые она обронила перед визитом в канаву. Она наклонилась, чтобы поднять их, и вдруг ощутила, как земля под ней слегка покачивается, поднимается и опускается. Черт! Это что же, у нее обморок что ли был? Закрыв глаза, она присела на ступеньку мостика, но странная зыбь раскачивала и его. Через все ее существо словно прокатились несколько невысоких волн, а потом все кончилось. Она открыла глаза, медленно встала и облокотилась о перила, чтобы окончательно прийти в себя. Далеко в небе мелькнула крылатая тень, — какая-то птица, должно быть, очень большая, — мельком подумала она. Но птица то ли улетела, то ли Дамарис просто потеряла ее из виду. Глубоко вздохнув раз-другой, она постаралась привести одежду в порядок и, перейдя дорогу, по другой тропинке направилась обратно в город, где остаток дня изо всех сил пыталась сосредоточиться на работе.
