— Можно узнать, если надо, — добавила секретарь.
— Надо, очень надо, — подтвердила Муврикова. — Мы хоть письмо ему напишем.
— Так я вам сообщу, как узнать, — пообещала девушка и спросила: — А какой вопрос «во-вторых»?
Вперед высунулся Гера:
— Еще — про партизан с гражданской войны. Были они в вашем селении?
— Про гражданскую войну вам лучше поговорить с Валентиной Федоровной, — ответила секретарь и открыла дверь, на которой была табличка «Председатель сельсовета В. Ф. Худякова». — Валентина Федоровна, к вам пионеры из города.
Председатель сельсовета В. Ф. Худякова оказалась молодой, красивой, с большой косой, закрученной сзади узлом. Она стояла посередине комнаты и сказала ребятам: «Садитесь, товарищи». А в комнате был еще один человек — он стоял перед Валентиной Федоровной, громоздкий, неуклюжий, небрежно одетый, даже какой-то вроде помятый. Вот про него можно было подумать, что он спустился с тор и живет в палатке, да еще и спит в одежде. Когда ребята вошли, этот дядька хмуро покосился на них: помешали ему разговаривать с председателем сельсовета. Но Валентина Федоровна сказала ему:
— Значит, вот так я вам советую — не обижать старушку.
— Да я не обижаю, — забасил дядька. — У меня ведь по закону. Где граница участка? По ее малиннику. Вот я и борюсь за свое. Мне чужого не надо.
— Да неужели из-за тридцати сантиметров вы будете судиться? Или у вас земли не хватает?
— Хватает не хватает, товарищ Худякова, это параграф другой. А вы, как представитель власти, помогите в моем законном требовании.
— Да лучше бы вы помогли бабушке перенести малинник. Ей одной не справиться. Тогда бы она вам сама отдала этот несчастный клочок земли.
— Нехорошие слова употребляете, товарищ Худякова, — укорил дядька. — «Несчастный клочок». Это же наша родная землица. Сколько бы ее ни было, а наша. За нее люди кровь в войну проливали. А чужой малинник, еще раз скажу, мне ни к чему. Пусть куда хочет, туда и девает.
— Ничего вы так и не поняли из нашего разговора, — вздохнула Валентина Федоровна. — Очень жаль.
— И мне жаль, товарищ Худякова, да что поделаешь. По закону своего добиваюсь. Я ведь не за чужое хлопочу.
— Вот это вы правильно сказали, — усмехнулась Валентина Федоровна. — За чужое хлопотать не будете.
— Опять намеками разговариваете?
— Какие уж там намеки! — махнула рукой Валентина Федоровна и села за свой столик. А толстый дядька сказал «прощевайте» и вышел. Валентина Федоровна помолчала, потом что-то записала на листке календаря, и когда подняла на ребят глаза, они смотрели весело: — Ну, с чем пожаловали, юные туристы?
