— Разумеется! — воскликнул шофер.
— Ах, теперь мне все равно! — вздохнул пассажир в выпачканной одежде. — Везите меня куда угодно!
— Но что же все-таки с вами случилось? — испугался за пассажира Панчо. — Может, тяжело заболел ваш родственник?
— Хуже, гораздо хуже! — жалобно сказал пассажир в выпачканной одежде и покачал головой.
— Уж не сгорела ли ваша квартира? — предположила Лидуся.
— Хуже! Гораздо хуже! О, не просите меня рассказывать, не бередите мои душевные раны! — чуть не плача простонал грустный пассажир.
— Ну хорошо, успокойтесь, прошу вас! — попыталась утешить его Лидуся.
И тогда этот несчастный, небритый и бледный пассажир встал с места и начал свой бесконечно грустный рассказ:
— Как же мне успокоиться! — заговорил он. — Как успокоиться, когда капает и капает!..
— Что вы сказали? — не поняв, переспросил Панчо.
— Капает, говорю…
— Что — капает?
— Масло! Вот что! Машинное масло…
— Ничего не понимаю! — изумилась на этот раз Лидуся.
— Что тут непонятного? В прошлом месяце я купил машину, и представьте себе, где-то протекает масло. Все время капает помаленьку. Кап, кап!.. Просто сердце кровью обливается! Что я только ни делал! К каким только мастерам не обращался — капает и капает!
— И это все?
— А что? Разве этого мало?.. Такое несчастье! Такое горе! Совершенно новая машина, и… капает!
И убитый горем пассажир в выпачканной машинным маслом одежде снова схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону…
— Вы понимаете, — прошептал он. — Лучшие софийские мастера ничего не смогли сделать! Капает — и все тут!
Затрудняюсь описать, насколько поразил Лидусю, Панчо, шофера, да пожалуй, и всех пассажиров этот рассказ. Человек в выпачканной одежде выглядел таким несчастным, что, глядя на него, можно было предположить: его сына (или дочь, жену, тещу) переехал грузовик… А оказалось… Но ничего не поделаешь! Бывают и такие взрослые, для которых ничего на свете не существует, кроме их машины… Целыми днями ее моют, чистят и протирают тряпкой, часами валяются у нее под брюхом и, завидев с балкона соседских детишек, решивших нарисовать на ее капоте зайчика, мечут на их бедные головы громы и молнии, словно не понимают, что этот зайчик — лучшее украшение для их сокровища!
— Значит, из-за несчастной маленькой дырочки в машине вам не хочется жить? — спросила. Лидуся, глядя во все глаза на грустного пассажира.
— Да, жизнь потеряла для меня всякий смысл! — кивнул тот головой. — Совершенно новенький автомобиль, такой, знаете, оранжевый, с клаксоном, который, когда его нажмешь, поет «тирли-тирли — тарлала!» — и… кап, кап! Нет, нет, этого нельзя вынести! Ах, как мне тяжко!..
