— Вы так вздыхаете и скорбите, словно у вас случилось большое горе! — укоризненно сказал Панчо.
— Да неужто этого мало?! Что может быть хуже?! — горестно возопил пассажир, которому помешали попасть на самое важное в жизни совещание.
— Да что вы! Бывает куда хуже! — воскликнул Панчо и подошел к нему поближе. — К примеру, вы собрались испечь торт, но по рассеянности вместо сахара положили в крем соль! Вот это уже беда! Можете себе представить соленый шоколадный торт?
Что верно, то верно, соль вместо сахара в креме — это воистину серьезная неприятность… Мне, например, как-то подали соленый кофе. Есть у меня один друг, который ужасно любит подобные шуточки — подаст тебе соленый кофе, а сам сидит и со смеху покатывается при виде твоего вытянувшегося лица… Однажды этот мой друг-шутник незаметно засунул мне в портфель здоровенный кирпич, и я целый день таскал его по городу, сгибаясь от тяжести… Таскаю его, из головы не выходит мысль — почему это у меня портфель сегодня такой тяжелый…
Но довольно воспоминаний!
Глава шестая. «SOS, нас похитили!»
Толстый дядечка, видя, что всеобщее внимание привлечено к страдающему товарищу Гюлеметову, решил этим обстоятельством умело воспользоваться. Его звали Власакиев. Так вот, этот Власакиев неожиданно ловко для своего телосложения сел позади женщины с книгой и шепнул ей на ухо:
— У вас случайно не найдется губной помады?
— Найдется, — смешавшись, ответила женщина.
— Дайте мне, пожалуйста, но только осторожно, чтоб никто не заметил.
— А зачем она вам, простите?
— Не задавайте лишних вопросов. Необходимо сообщить о нас на волю. Ведь пока что никто в городе не подозревает, что мы похищены. Все думают, что мы — самый обыкновенный автобус № 80, который от Университета едет в Студенческий городок.
Женщина принялась суматошно рыться в своей сумочке, а найдя губную помаду, она с такой осторожностью передала ее гражданину Власакиеву, что тот ее упустил. Хорошо, что все были заняты Гюлеметовым и не заметили, как блестящий металлический патрончик соскользнул на пол.
Власакиев склонился к уху соседки:
— Какая же вы, право, неловкая!
А потом, вытянув ногу, нащупал маленький патрончик и подтолкнул его к себе… Теперь лишь оставалось нагнуться, что он и сделал: поднял помаду с пола, посидел так в глубокой задумчивости, держа ее в руке, и знаете, что сделал потом? Стянул с себя голубую рубашку, оставшись голым до пояса, потом расправил рубашку на коленях и, поглядывая время от времени на других пассажиров, начал что-то быстро писать на ней губной помадой! Должен вам сказать, что это очень приятное занятие — писать красной губной помадой на ткани. Вы, наверное, догадались, что написал толстый дядечка Власакиев? Разумеется, сигнал бедствия!
