Вечером бабушка сказала:
— Михец, ты слышал, что́ творится в городе?
Я вылупил глаза: — Что, бабушка?
— Озорники всюду срывают объявления и правила поведения жильцов. А сегодня ворвались даже на почту. Как знать, может, это и впрямь вредительство? Может, Цвирниха правду говорит? Коли тут замешаны сорванцы, то им следует задать хорошую порку, а коли взрослые — в тюрьму!
У меня перехватило дыхание.
— Одно хорошо, что в других домах тоже срывают правила. Пожалуй, Цвирниха отвяжется от меня.
Но бабушка обманулась в своих ожиданиях. Не успел я поставить на наши правила третью печать, как Цветная Капуста вихрем влетела в подвал:
— Дворник, где вы?
Бабушка что-то шила.
— Что случилось? — спросила она, отрываясь от шитья.
— И вы ещё спрашиваете? Полчаса назад я повесила на доску правила поведения жильцов, и вот что с ними случилось! — прокричала она на одном дыхании и сунула бабушке под нос правила с красным клеймом. — Всего полчаса… нет, ровно двадцать три минуты прошло с тех пор, как я их повесила. Я всё время сидела у окна. С улицы никто не приходил. Значит, тот, кто выдернул кнопки, явился со двора. Кто в течение последнего получаса входил в дом?
— Я не смотрела в окно, а если б и смотрела, то увидела б одни ноги, — обрезала ее бабушка.
— Ваша обязанность следить за домом со двора. Если преступник не проник через чёрный ход, значит, он в доме! — с торжеством в голосе заключила Цветная Капуста и вперила в меня свой уничтожающий взгляд, который я сразу почувствовал, хотя глаза мои были прикованы к латинской хрестоматии.
— Кто из нашего дома горазд на озорство? Я наперечёт знаю всех жильцов. Вроде б тут нет таких.
— Ни в одном доме нет таких разболтанных мальчишек, — подхватила Цветная Капуста, — и такого халатного дворника! Потому что, — перекричала она бабушку, пытавшуюся остановить её, — на кого намекают эти три буквы, как не на меня?
— На вас? — удивилась бабушка.
— На кого же ещё? Думаете, я не знаю, что говорят за моей спиной? «Смерть Цветной Капусте!» А здесь ясно написано ПГЦ — «Погибель Гизеле Цвирн»!
— Как? — ворвался я в их разговор.
— С чего вы это взяли? — испугалась бабушка.
— Кажется, я умею читать! Ну погодите, я положу конец этому безобразию!
Она с силой хлопнула дверью, а мы с бабушкой удивлённо переглянулись.
— Как же, только о ней и думают те, кто выдёргивает кнопки! Что ты скажешь, Михец?
К счастью, на этот раз я мог сказать ей правду. И, придав своему лицу побольше серьёзности, ответил:
