— Вообще-то редко, ходит по чужим домам мыть полы и стирать, — промямлил я.
— Неважно, я найду её, и мы сообща сделаем из тебя хорошего ученика. Садись!
Я сидел как побитый. Только клочок, который мне передал С. через К., вдохнул в меня капельку жизни. Там было одно слово: «Действует».
Да, действует… Я невольно усмехнулся. Но действует и общество, основанное учителями, — общество по присуждению колов.
Урок словенского языка тянулся до бесконечности. На перемене я немножко отошёл. А Метод и Йоже были просто в восторге.
— Видел? Сам директор взялся за дело! — ухмыльнулся Метод.
— Ничего он не узнает, — выпятил грудь Йоже.
— Это уж точно, — подтвердил я, расхрабрившись.
На уроке латинского языка я опять получил послание от С.:
Предложение. Каждая операция должна быть скреплена печатью общества. С. Согласны ли с этим К. и П.?
К. уже выразил своё согласие, я тоже согласился, хотя и не понял замысла секретаря. Просто я не мог допустить, чтоб секретарь и кассир превзошли самого председателя в своём революционном порыве. На состоявшемся после обеда чрезвычайном заседании С. всё объяснил.
— Я вырежу на дощечке сокращённое название нашего общества. Эту печать мы будем ставить на каждую бумажку. Пусть знают, что кнопки вытаскивает организация, а не какой-то там злоумышленник.
— Тайная организация! — поправил кассир секретаря.
— Вот здорово! — воодушевился Игорь. — Что-то похожее я видел на днях в одном американском фильме.
— Так поступают все тайные организации, — авторитетно заявил я, будто и взаправду зубы на том проел.
— Тогда я предлагаю приостановить операции до тех пор, пока не сделаем печать и не раздобудем подушечку и чернила.
— Я за красный цвет, — выпалил я, полагая, что как председатель должен хоть здесь сказать свое слово. — Учителя ставят единицы красным карандашом, поэтому…
— Принято! — крикнули разом секретарь и кассир, обрывая мою мысль где-то на полпути.
Ровно три дня ушло на обзаведение. Теперь у каждого было по куску дерева с вырезанным на нём нашим знаком, красная подушечка и красные чернила.
В тот же день на школьном дворе валялось восемь объявлений, и на всех в нижнем правом углу стояли три буквы — ПГЦ. Этот знак появился и в подъездах пяти домов, включая и жёлтый дом, и в некоторых других местах. А в наших коробках возросло поголовье пегасов.
Назавтра в школе только и говорили, что о нашем подвиге.
— Что скажешь, Михец? — спросил меня мой сосед Борут, сын коменданта города. — По-моему, просто блестяще. Так делали наши во время оккупации. Срывали фашистские листовки и объявления и ставили на них знак ФО
