— О, в маленьком местечке, о котором никто и не слыхивал, — сказал Писмайр.
— Ты не будешь возражать, если я поверну этот горшок в сторону от себя? Не люблю есть, когда на меня смотрят, — сказал Гларк.
— Так что же происходит в Уэйре? — спросил Бейн резко. — Ворота почти не охраняются. Это отвратительно. Неужели люди не понимают, что происходит? На Империю нападают. На мою Империю!
— Если никто не хочет съесть этот кусок сыра, передайте его мне, — сказал Гларк.
— Мы слышали, — сказал Аулглас. — Но Император твердит, что Уэйр прекрасно защищен. По-видимому, так говорят его новые советники.
— Советники? — сказал Писмайр. Это слово было как кусок гравия.
— Там нет никаких маринованных овощей? — спросил Гларк.
— Советники, — сказал Бейн. — А кто-нибудь… видел этих советников?
— Я так не думаю, — сказал Аулглас. — Я слышал, что генерал Вагерус был разжалован за то, что призвал легионы вернуться сюда. Император сказал, что Вагерус сеет необоснованную панику. И дворцовая стража никого не впускает во дворец.
— Там есть еще огурец?
— Вот как они действуют, — сказал Бейн. — Ты это знаешь. И не понаслышке, а изнутри. Точно так же, как в Джеопарде. И в Стране Высоких Ворот.
— Что? Огурцы? — спросил Гларк.
— Да, но не в Уэйре, — возразил Писмайр. — Не здесь. Я не могу в это поверить. Не в самом центре Империи. Конечно, ведь нет?
— А кому какое дело, центр это или нет? — подал голос Бейн.
— Если уж говорить об этом, то я никак не ожидал бы, что они появятся в Джеопарде, — сказал Брокандо.
— Так как насчет огурцов?
— Да, но не в Уэйре, — сказал Писмайр.
— Вы так не думаете? Я то же самое сказал бы о Джеопарде, — ответил Брокандо.
— Едва ли кому-нибудь разрешают сейчас проникнуть туда, — заметил Аулглас.
— Так вы не об огурцах? — спросил Гларк.
— Что мы можем предпринять? — спросил Писмайр.
— Порубить их на куски! — решил Гларк, размахивая огурцом.
Бейн положил руку на рукоять меча.
— Да, — сказал он. — Я знал, что это случится. Уэйр был когда-то огромным городом. Мы боролись за всех. А когда добились своего… то получилась осечка. Больше никто не прилагает усилий. Ни у кого не осталось гордости. Никто не задумывается о чести. Теперь остались лишь жирные молодые Императоры и глупые царедворцы. Но что касается меня, я на это не согласен. Только не в Уэйре. Пошли.
Он поднялся.
— О, нет, — возразил Писмайр. — Что ты собираешься делать? Вломиться во дворец, размахивая мечом, и перебить всех моулов, которых встретишь?
