— Эй, глядите, — сказал Ноу Йоу.
Они сгрудились возле него. Ноу Йоу нашел старый групповой снимок — около трех десятков солдат, улыбающихся в объектив.
— Ну и что? — спросил Холодец.
— Тысяча девятьсот шестнадцатый, — сказал Ноу Йоу. — Они уходили на войну.
— На которую? — спросил Холодец.
— На первую, балда. На Первую мировую.
— Никак не пойму, зачем эти войны нумеруют, — пожаловался Бигмак. — Добавки, что ли, ждут? Вроде как «купи две — третью получишь бесплатно»?
— Тут сказано, — Ноу Йоу прищурился, — что это здешний земляческий батальон, «Дружные сплинберийцы». Перед отправкой на фронт. Они все вместе записались добровольцами…
Джонни впился взглядом в фотографию. Откуда-то издалека по-прежнему доносились голоса и библиотечные шумы, но он не мог избавиться от ощущения, что снимок находится на дне темной квадратной шахты… в которую он, Джонни, падает.
Окружающий мир померк. Центром вселенной стала фотография.
Джонни смотрел на беспечные улыбки, кошмарные стрижки, оттопыренные уши, лихо выставленные большие пальцы.
И по сей день на снимках, появляющихся в «Сплинберийском страже», неизменно присутствует залихватски вздернутый большой палец (если только герой репортажа не выиграл какую-нибудь суперигру — в этом случае фотограф заставляет его позировать перед камерой соответственно его, фотографа, представлениям о неземном восторге). И прозвище у этого единственного на всю редакцию фотографа Джереми — «Во!».
Солдаты на снимке с виду были немногим старше Бигмака. Двое или трое — точно. Если бы не сержант с усами щеткой да не офицер при шпорах, можно было бы подумать, что это фотография школьного выпуска.
Джонни вернулся оттуда, где витали его мысли. Снимок снова отдалился, стал прямоугольником на газетной странице. Джонни моргнул.
У него было такое чувство, будто…
…будто он на борту самолета, идущего на посадку, и у него заложило уши. Только это происходило с его мозгами.
— Кто-нибудь знает, что такое Сомма? — спросил Ноу Йоу.
— Нет.
— В общем, их отправили туда. Куда-то во Францию.
— У кого-нибудь из них есть медали? — спросил Джонни, с трудом возвращаясь в реальность. — Это бы пригодилось. Очень удачно было бы, если бы на кладбище лежал кто-нибудь весь в медалях.
Ноу Йоу крутанул верньер.
— Сейчас прогляжу следующие номера, — сказал он. — Там должно быть что-нибудь, если… Ого… смотрите!
Они попытались разом втиснуться под один козырек. Когда до них дошло, что нашел Ноу Йоу, они онемели.
