— Это правда, — ответил Хэн. — Сущая правда.
Дракмус задумчиво помахала хвостом.
— Изумление. Мы, селониане, мы знаем: другие существа разные, но знание — это не понимать. Против одной крови…
— Вот именно, — согласился Хэн Соло. — Против нее самой. — Он совсем обессилел. Долго ли ему придется вести этот светский разговор? Еще немного, и он упадет. Но допустить, чтобы Дракмус обиделась, нельзя. Тем более что у нее такие острые зубы. После некоторого колебания он решил-таки рискнуть.
— Послушайте, я не хочу вас обидеть, но поскольку, как мне кажется, вы не собираетесь рвать меня в клочья, скажу, что я порядком устал. Почему вас так интересует этот вопрос? Неужели его нельзя отложить?
— Он меня много интересует, — возразила Дракмус. — Теперь моя верю, вы не подобная ему, хотя не понимаю, почему так. Моя рада, что вы не одинаковые. Поэтому вы должны радоваться.
— Почему? — удивился Хэн.
— Потому что один из вас много плохая. Если бы моя решила, что вы подобная ему, я бы вырвала ваш глотку.
Хэн с улыбкой поклонился.
— В таком случае я рад, что вы не находите нас одинаковыми. Но я весь разбит.
— Разбит? Да, моя вас сильно разбить. Извинения.
— Да нет же, Я не об этом. Я разбит — это значит, что я устал, измучен…
— Ага. Вам нужно отдыхать. Понятно.
— Вот и хорошо. Если вы обещаете не вырвать мне ночью глотку, то нельзя ли продолжить беседу утром?
Дракмус негромко зашипела — так селониане смеются — и откинулась на койку.
— Моя обещаю, уважаемый Хэн Соло. До утра ваше горло в целости и сохранности. Моя не трогать вас этой ночью. Но нам есть много обсудить.
— Обещаю, мы все с вами обсудим, — произнес Хэн, устраиваясь поудобнее на койке. Теперь он чувствовал: себя в безопасности. По крайней мере пока. Большинство селониан до свирепости, до беспощадности откровенны. Если Дракмус сказала, что ночью его не тронет, то ему нечего бояться.
Хотя бы до утра. Хэн обратил внимание на то, что сокамерница оставила вопрос не решенным окончательно.
Он закрыл глаза и тотчас уснул.
Прижавшись к окулярам макробинокля, устремленного в ночное небо планеты Сакоррия, Тендра Ризант поняла, что происходит нечто особенное. Нечто недоброе.
Мощный бинокль, установленный на треногу, был оснащен усовершенствованным автоматическим следящим устройством, которое позволяло без труда обнаружить любой объект, движущийся по орбите. По существу она могла бы обойтись и без прибора такой разрешающей способности и сложности, поскольку крупные корабли, движущиеся по своей орбите, можно было видеть и невооруженным глазом, если знаешь, где их искать. Непродолжительное время спустя она знала, где его надо искать.
