— Я так не думаю. Я склонен к мысли, что тобой двигало что-то большее, чем просто желание задеть меня. И, честно говоря, я бы никогда не смог бросить тебя. Ни в коем случае после того, как ты стала беззащитна перед Книгой. Я подумал — странно, что дитя дьявола раскрыло себя, стало так легко доступно, сразу после прочтения тобой Книги. Не люблю совпадения. Поэтому я решил выяснить как можно больше о ней.
— То есть это были, вроде как, деловые встречи? — Я стала чувствовать себя глупее обычного. Он так искренне на меня смотрел, и все еще не выпускал из объятий. Может, потому что я не просила его об этом.
— Ты не интересовался ею как, ну, девушкой?
— Я не могу быть с ним, — сказала Лаура, настолько возмущенная, что резко отодвинула свой напиток с громким ударом и всплеском. — Он вампир!
— Да и я не могу быть с ней, — согласился он, — потому что она не ты. О, и к твоему сведению, дорогая, — мягко добавил он, взглянув на нее, — однажды ты стала вампиром, и назад дороги нет.
— Фу! И Бетси. Не могу поверить, что ты подумала, будто я попытаюсь увести у тебя парня, — воскликнула она с упреком.
— Супруга, — поправил Синклер.
— Извините. Оба извините. Полагаю, я сделала весьма глупые выводы. — Я обняла его. — Никогда еще не была так счастлива из-за того, что ошиблась! Судя по моему опыту, ты можешь подумать…
Он отстранился и посмотрел на меня.
— Элизабет, даже если бы я тебя не боготворил, ты моя королева. Нам суждено быть вместе. Я понял это с того момента, как увидел тебя в склепе.
— Так романтично, — вздохнула Лаура, споласкивая свой стакан.
— Синклер, Эрик, — почему все наиболее значимые моменты моей жизни случаются при свидетелях? — Я… я тоже тебя обожаю. Ну, не знаю, обожаю ли. Это не совсем то слово, которое я бы использовала. Но я, я, — мне удалось выдавить это их себя. Боже, это было тяжело. — Я люблю тебя.
— Конечно же, любишь, — согласился он безо всякого удивления.
— Что? Я наконец-то призналась тебе в самом сокровенном, самом личном, а ты всего лишь: «Да, я уже в курсе»? Вот, вот почему ты меня бесишь! Вот почему мне тяжело с тобой общаться! Беру свои слова назад.
— Ты не можешь, — самодовольно сказал он.
— А вот и могу! И не смей меня снова целовать! — Заорала я, когда он наклонился вперед. — Почему тебе надо быть постоянно таким противным и самодовольным?
— Потому что не могу вести себя иначе, когда рядом ты.
Я немного успокоилась. Он все еще вел себя слишком высокомерно, но это было даже мило. Такой грозный, словно он владыка мира.
