— Она не плакала, когда я ее оставила, — продолжала бубнить Анти, — она была теплая, — у меня было… у меня было много полотенец и я могла их не жалеть. Но сначала я их положила в сушилку.
— Ну, конечно, ты так и сделала, ты же не чудовище.
— Это она чудовище!
— Да, она ужасна, так, где же ребенок?
— В сиротском приюте.
— Святого Павла, — прошептал Марк.
— Хорошо Антония, ты очень помогла нам.
— Да, и я стараюсь делать пожертвования в детский фонд, когда хожу в кино, — сказала она.
— О, это замечательно. А теперь ты не будешь ничего помнить.
— Да, я точно ничего не вспомню.
— Ты поднимешься наверх и приготовишься ко сну. А затем ты заснешь как младенец.
— Да, как младенец.
— Как младенец, которого ты бессердечно бросила, — сказал он, грубо отбрасывая ее руки.
— Жалкая женщина, — заметил Синклер, когда мы все вышли на улицу.
— Очень жалкая, — согласилась Тина. Она взглянула на меня уголком глаза. И это было также противно как и звучит, — тяжелый случай.
— У меня есть связи в сиротском приюте, — произнес Марк. Он хорошо подрожал Шерлоку Холмсу и меня это раздражало. — Готов поспорить, что мы сможем найти след этого ребенка. И готов поспорить, что я смогу добраться до медицинской карты Анти, тоже. Ну, или, по крайней мере, попытаюсь. Я могу попытаться.
— Зачем ты хочешь взглянуть на эти записи? — спросила я. Мы еще не были готовы сесть в машину, поэтому болтались на лужайке перед входом.
— Потому что ни у кого не случаются провалы в памяти если с ним все в порядке. Вы слышали ее. Сейчас она беременна, а минуту спустя она уже «проснулась» с плачущим ребенком. Итак… что же случилось за эти десять месяцев.
— Думаю, что я знаю, — тихо произнесла Тина.
— Тина, — произнес Синклер.
— Эрик, — ответила она. Она практически никогда не называла его по имени.
— Тина? — удивилась я. Она не выглядела такой взволнованной даже когда Ностро бросил нас в яму к демонам. Но тогда она была не так опытна. В том, как надо разговаривать.
— Эй, ты в порядке? Ты забыла перекусить?
Я заметила, что она сжала руки в замок, а затем, смотря на свои руки, она быстро и без запинок проговорила:
— Моя Королева, вы мне всегда нравились, но теперь я восхищаюсь вами, потому что вы не сошли с ума после того, как вас вырастила эта женщина.
— Аааа, — ответила я, едва не ухмыльнулась. — Это и сделало меня тем, кто я сейчас, Тина.
— Это правда, — сказал Синклнр, — просто чудо, что ты не стала более тщеславной, пустоголовой и невежественной.
