Через четыре дня прямо по курсу теплохода замаячили берега американского континента. Я в ужасно подавленном состоянии. Еще никогда в своей практике я не был так обескуражен.
То, что произошло, нельзя назвать иначе как одним емким словом — провал! Потому что эта странная Марлен ушла из жизни вместе со своей тайной! Повторный обыск ее каюты ничего не дал... Ничего!
Я уже начал было поворачивать ход следствия в направлении жены индийского дипломата, но она смогла доказать свою непричастность к команде Гранта. Дипломат нанял Марлен в качестве нянечки для своего отпрыска через специальное агентство по трудоустройству. Мне удалось по радиосвязи очень быстро удостовериться, что это так. Да и родословная ее не вызывала никаких сомнений.
Индианка является дочерью махараджа Кельпезехила, большого друга Франции!
И однако, черт возьми, документы и макет должны находиться на корабле.
«Вам не удастся найти документы! Они попадут в нужные руки!» — постоянно звучит в моих ушах последний крик подруги Гранта.
Самое страшное то, что эти документы спокойно подплывают вместе с нами к порту назначения. Мы же сидим втроем в своей каюте, словно улитки, не зная, что предпринять. Меня постоянно бросает в дрожь, как будто я перепил кофе.
Толстяк своей медузьей рожей закрыл иллюминатор, отпугивая летающих рыбок.
— Ура! Я вижу ее! — неожиданно начинает орать наш впередсмотрящий.
— Кого ты видишь?— интересуется Пино.
— Свободу! Она как всегда со своим факелом!
Заинтригованные этим сообщением и желая выразить свое почтение монументу Бартольди[31], мы заглядываем в иллюминатор, потеснив Толстяка.
В легком мареве, окрашенном лучами восходящего солнца в розовые тона, возвышается известная во всем мире статуя.
— Эта Свобода так же, как и любая другая, со временем покрывается плесенью,— замечаю я философски.
— Все равно, она впечатляет! — восторгается Пинюш.
— Что бы ты не говорил, шеф, она неповторима! — не соглашается со мной Берю.
— Давайте поднимемся на палубу! — предлагает Пино.— Оттуда мы сможем увидеть и знаменитые небоскребы.
— У нас еще будет время полюбоваться небоскребами,— сдерживаю его порыв.— «Либерте» стоит в порту два дня! Я тоже схожу с ума от небоскребов. Это для сведения! Но у меня не выходит из головы другое: документы и этот чертов макет! Знать, что они находятся рядом с нами, что они могут спокойно сойти с корабля, а это значит беспрепятственно покинуть Францию... Знать это и осознавать свою беспомощность становится с каждым оборотом корабельного винта все невыносимей. Я схожу с ума, уверяю вас, друзья мои!
