— Я могу позвонить?
Она посылает мне улыбку со знаком качества зубной пасты «Колгэйт».
— Прошу вас...
Я уточняю в своей записной книжке номер телефона отеля, в котором в самоизоляции находится наш клиент. Владелец его говорит бубнящим голосом, как будто бы одновременно запихивается артишоками.
— Это говорит комиссар полиции Сан-Антонио.
— Слушаю вас...
— Скажите, не звонили ль только что нашему клиенту?
— Звонили.
— Кто спрашивал его?
— Мужской голос.
— И как он назвал того, с кем хотел поговорить?
— Никак... Он попросил соединить его со смуглым жильцом со шрамом на виске, который поселился два дня назад без вещей.
— Любопытно... Они долго разговаривали?
— Ваш клиент не снял трубку... Кончилось тем, что я вынужден был сказать звонившему, что поскольку жилец не берет трубку, то, значит, он вышел из номера.
— Какой была его реакция?
— Он рассмеялся...
— Спасибо.
За моей спиной раздается грохот: это спешащий ко мне Пино, пропустив одну ступеньку, скатывается кубарем с последнего пролета лестницы.
— Скорее! Скорее! — Орет он.— «Наш» только что вышел из номера.
* * *
— Ты уверен? — спрашиваю я коллегу, помогая ему встать на ноги.
— Никакого сомнения! Он причесался, одел пиджак и вышел.
Я выбегаю на улицу. Пино старается не отставать от меня. Нам нельзя ни в коем случае позволить скрыться клиенту. Если это случится, то вашему покорному слуге, по имени Сан-Антонио, высшие чины сыграют прощальный марш «Выход в конце коридора».
Несясь по тротуару, я даю инструкции преподобному Пино:
— Ты садишься ему на хвост и следуешь за ним повсюду, словно тень; я же сажусь за руль и еду параллельно тебе...
Добежав до угла нашего отеля, мы останавливаемся. Господи, у тебя сегодня, наверное, нет срочных дел и поэтому ты с нами! Спасибо тебе! Вон он, наш мудак, собственной персоной вываливает на улицу. Опытным глазом оцениваю его и понимаю, что он очень осторожен, пуглив, как торговец ворованными автомобилями. Поэтому следить за ним будет нелегко. Но, к счастью, мой Пино как никто лучше подходит для слежки за подобными типами. Его невыразительная старая рожа не вызывает подозрения. Да и кто обратит внимание на такого шпунтика, как мой милый Пинюш, небрежно одетого, грязного как нищие Барселоны, и зловонного, как завалявшийся кусок сала.
В то время, как мой многоуважаемый коллега берет след нашего «зверя», я сажусь в автомобиль, будучи уверенным, что он пригодится, так как парень с наступлением темноты начнет заметать следы, и без колес тут не обойтись.
