Перед домом войта, как обычно, было полно телег. Геральт соскочил с кобылы, поправил меч на спине, перекинул узду через деревянную коновязь. Толпа, следовавшая за ним, образовала вокруг осла полукольцо.
Вопли войта были слышны уже от самого входа в дом.
— Нельзя, говорю! Нельзя, мать твою! По-людски не понимаешь, паршивец?
Геральт вошел. Перед войтом, низеньким и толстым, покрасневшим от злости, стоял кмет, держа за шею вырывающегося гусака.
— А тебе чего... О Господи! Это ты, Геральт? Уж не ослеп ли я? — И снова обращаясь к просителю, крикнул:
— Забирай это, хамло! Оглох, что ли?
— Сказали, — бормотал крестьянин, косясь на гуся, — вот, дескать, надыть чегой-то дать, уважаемый, потому как иначе-то...
— Кто сказал? — рявкнул войт. — Кто? Это что же, выходит, я взятки беру? Не позволю, сказано тебе! Вон, сказано тебе! Привет, Геральт.
— Привет, Кальдемейн.
Войт, пожимая руку ведьмаку, хлопнул его по плечу свободной рукой.
— Ты тут не бывал, почитай, года два? А? Что ж ты нигде не усидишь-то? Откуда занесло? А, хрен с ним, мне все равно откуда! Эй, кто-нибудь, тащите сюда пива! Садись, Геральт, садись. У нас тут, понимаешь, черт-те что творится, потому как завтра ярмарка. Ну что там у тебя, выкладывай!
— Потом. Давай выйдем.
Толпа была уже раза в три побольше, но свободное пространство вокруг осла не уменьшилось. Геральт отвернул попону. Толпа ахнула и попятилась. Кальдемейн широко раскрыл рот.
— Господи, Геральт? Это что такое?
— Кикимора. Не будет ли за нее какой-нибудь награды, милсдарь войт?
Кальдемейн переступил с ноги на ногу, глядя на паучье, обтянутое черной высохшей кожей тело, на остекленевший глаз с вертикальным зрачком, на иглоподобные клыки в окровавленной пасти.
— Где... Откуда...
— На плотине, верстах в четырех от поселка. На болотах. Там, Кальдемейн, кажется, гибли люди. Дети.
— Угу, отлично. Но никто... Кто бы мог подумать... Эй, людишки, по домам, за работу! Тут вам не балаган! Закрой ее, Геральт. Мухи слетаются. В комнате войт молча схватил кувшин пива и выпил до дна, не отрываясь. Тяжко вздохнул, потянул носом.
— Награды не будет, — угрюмо сказал он. — Никто и не думал, что такая... такой... сидит на соленых болотах. Факт, несколько человек пропало в тамошних местах, но... Мало кто лазил по тем трясинам. А ты-то как там очутился? Почему не ехал большаком?
— На большаках не заработаешь, Кальдемейн.
— Я забыл. — Войт, надув щеки, сдержал отрыжку. — А ведь какая была тихая округа! Даже домовые — и те редко отливали бабам в крынки с молоком. И вот, поди ж ты, под самым боком какая-то дрянь. Выходит, надо тебя благодарить. Потому как заплатить — не заплачу. Фондов нету. На награды-то.
