— Не влюблялся, хочешь ты сказать?
— Ну да.
— Случилось как-то раз, надо сознаться, но давно, когда был еще гимназистом третьего класса. Я читал в то время много романов, так под влиянием их представил себе, что обожаю одну девушку, которая, сказать мимоходом, была ровно пятью годами старше меня.
— И ты думаешь, что никогда более не влюбишься? Недостойно разумного человека, а?
— Пожалуй, что и так.
— Ну, а я неразумен. Стоит мне только очутиться в обществе хорошенькой, умной девушки — и я уже как сам не свой:
И как-то весело,
И хочется плакать,
И так на шею бы
К ней я кинулся!
— Да какая ж это любовь? Это просто в тебе кровь разыгрывается, как во всяком молодом животном. К тому же теперь "Весна, весна, пора любви", как сказал один из вашей братьи поэтов.
— Нет, Змеин, ты не понимаешь меня. Животная природа моя не играет тут ни малейшей роли; в присутствии молоденькой девушки мои помыслы чисты, как… как вот эта вода, этот ландшафт перед нами. Я любуюсь только ее наивностью и застенчивостью, ее миловидностью и свежестью, но так же спокойно, как какою-нибудь прекрасной статуей.
— И животная природа твоя ни гугу? Молчит?
— Гробовым молчанием.
— Ну, уж не поверю. Взгляни-ка на меня: ведь я недурен, а?
— Так себе. Тебя особенно красит борода твоя.
— И ведь неглуп?
— Нет, нельзя сказать.
— Достойный, кажись, предмет для любви? Что ж ты, с которым я так дружен, который, следовательно, знает, что и характер мой не из самых-то скверных, не влюбишься в меня? — Что за дичь!
— Дичь твоего же сочинения. Ты ответь мне на вопрос: почему бы тебе не влюбиться в меня?
— Разумеется, потому что ты мужчина.
— А! Так предмет твоей любви должен быть непременно женщина, хотя бы она и не была так хороша, так умна, как я, например. Стало быть, ты влюбляешься в женщину только потому, что сознаешь, что она существо диаметрально тебе противоположное, что ты положительный полюс, она — отрицательный, а разные полюсы, известное дело, стремятся соединиться, дополнить друг друга. Это стремление совершенно безотчетно, как всякая животная потребность, как голод и жажда.
Ластов тихо засмеялся.
— Что ты смеешься? Разве неправда?
— Ты и не подозреваешь, душа моя, что попал сюда, в Швейцарию, вследствие той же любовной жажды, что притянул тебя сюда отрицательный полюс.
— Как так? Магнитные свойства мои в настоящее время, как в куске железа, безразличны.
— Но ты забываешь, что от прикосновения магнита и в железе возбуждается магнетизм. В настоящем случае этим магнитом послужил я.
