Застать Инес врасплох.
В этом был несомненный риск, но если она не сумеет достойно выйти из этой ситуации, он снова одержит над ней верх, как тогда, в Англии. Если, напротив, она раскроется во всем блеске божественной дивы и не уронит себя в глазах своего бывшего наставника, то «Фауст» Берлиоза от этого только выиграет в качестве, ему пойдет на пользу здоровый творческий накал.
Хотя, вероятно, не удастся найти общий язык, – эта мысль настолько поразила его, что он застыл с поднятой рукой, так и не постучав, – потому что основной выразитель страстей на сцене – все-таки не он. Голос, исполненный желания, – вот тема этой оперы, любой оперы, а он сейчас играет наудачу, стучась в дверь своей певицы.
Но, решительно постучав, Габриэль сказал себе, что не должен ничего бояться, потому что музыка – это искусство, далеко выходящее за пределы своего главного выразительного средства, то есть звучания. И стук в дверь сам по себе уже был способом перейти от явного смысла (Откройте, пожалуйста, к вам кто-то пришел, вам что-то принес) к нежданной вести (Откройте, пожалуйста, взгляните в лицо судьбе, впустите волнующую страсть, неведомую опасность, ранящую любовь).
Дверь открыла она, наспех завернутая в купальное полотенце.
За ее спиной маячил молодой смуглый мужчина, совершенно голый, с глуповатым лицом и мутным взглядом. Вид у него был остолбенелый, но вместе с тем вызывающий. Всклокоченные волосы, жиденькая бородка, пышные усы.
В этот вечер репетиция оправдала – или даже превзошла – его ожидания. Певице Инес Прада в роли Маргариты, главной героини оперы, удалось совершить почти чудо: раскрыть свою обнаженную душу, когда мир ограбил ее любовь, ее страсть – чувства, которые Мефистофель и Фауст предлагают женщине как недосягаемые плоды, подобно тем, что не дано было вкусить Танталу.
Благодаря такому убедительному самоотречению Инес – Маргарита еще раз подтвердила правоту Паскаля: безудержные страсти пагубны, словно яд. Пока огонь дремлет, кажется, что он питает сердце, но в действительности неосознанная всепоглощающая страсть лишь разъедает бедную обманутую душу. Быть может, были правы другие еретики, катары, которые верили, что единственный способ освободиться от страсти – это объявить о ней всему свету и утолить ее, исчерпать до дна, невзирая ни на что.
Вместе Габриэль и Инес смогли облечь в видимую форму невидимые миру скрытые страсти. Глаза увидели то, что музыка как искусство вынуждена была скрывать. И вместе с тем Атлан-Феррара на протяжении всей нескончаемой репетиции понимал, что если бы на месте музыки в этот раз была поэзия, не возникла бы необходимость раскрываться, выставлять себя напоказ, воплощаться. В то же время удивительный голос Инес заставлял его думать, что, возможно, благодаря некоторому несовершенству, – переходу от сопрано к меццо, – произведение становилось более доступным, а Маргарита – более убедительной, лучше передавая смысл музыки именно за счет этого несовершенства.
