помочь, любить; в твоем взгляде, жестах и голосе появится нечто, что ты осознаешь лишь в тот момент, когда закричишь в ответ мужчине на другом берегу: он смотрит на меня, я смотрю на него, я ему кричу, он мне кричит, но если бы там никого не было, я бы кричала не так, я бы кричала, чтобы отпугнуть стаю черных птиц, или от страха перед крадущимся зверем; но сейчас я впервые кричу, умоляя о чем-то или благодаря другое существо, подобное мне, но в то же время отличное от меня, и крик этот вызван не необходимостью, а желанием:
e-dè, e-mè, помоги мне, люби меня…
Тебе захочется отблагодарить его за то, что своим криком он удержал тебя от падения в бездну и не дал разбиться об острые камни на дне обрыва. Но ты умеешь только кричать, ты не знаешь, как позвать человека, который спас тебе жизнь, поэтому ты повысишь голос, тебе придется говорить громче, чем он, чтобы тебя было слышно с той стороны ущелья, но благодарственные звуки, вырывающиеся из твоей груди, горла и рта, удивят тебя саму: ты не слышала подобных звуков за все эти долгие луны и солнца, воспоминания о которых вдруг рассыплются в прах при одном звучании твоего голоса; и так закончится твое одинокое паломничество, лишь благодаря крику, который ты сама уже откажешься называть «криком», ибо крик – это непосредственная реакция на боль, неожиданность, страх, голод…
Сейчас, когда ты закричишь, появится нечто новое: ты повысишь голос не потому, что тебе что-то нужно, а потому, что ты захочешь чего-то. Твой крик отныне не будет подражанием тем звукам, которые ты слышала прежде, не будет напоминать шелест прибрежного тростника, рокот разбивающихся волн, голос обезьян, сообщающих о своем местонахождении, или зов, побуждающий птиц подняться на крыло и лететь на юг, мычание оленей во время листопада, шум бизонов, начинающих линять, если солнце припекает слишком сильно, шуршание толстой шкуры носорога, хрюканье кабана, пожирающего останки растерзанной львом туши…
Постепенно ты осознаешь, что он отвечает очень короткими звуками, не похожими на птичий крик или на рев первобытных быков, а, аааа, о, ооооо, эм, эмммм, и, иииии, но ты почувствуешь приятную теплоту в груди и решишь сперва, что «ты больше, чем он», а потом, что «ты то, чем он мог бы стать», ты объединишь короткие звуки а-о, а-эм, а-не, а-нель, простой крик над пропастью, над скелетами погибших животных, покоящихся на дне ущелья, как на скальном погосте: ты закричишь, но твой крик будет уже иным, это не вынужденный крик, как прежде, в нем появится нечто новое –
