— Что ещё? Я не просил вас…
— Вы здоровы, Штилике? — ответил он вопросом на вопрос.
— Вполне.
— Тогда разрешите прийти к вам. Важное сообщение.
Не люблю принимать у себя таких, как Питер Барнхауз, в своём доме не всякому скажешь: «Довольно, уходите». А если сам в гостях, в любую минуту можно удалиться. Я сказал:
— Иду к вам.
Агнессы Плавицкой в приёмной не было. Барнхауз нервно прохаживался по обширному, как старый городской дворик, кабинету. Думаю, скорее его, а не меня надо было спрашивать о здоровье — так он сдал за несколько дней. Но следов отравления уже не было видно. Я сел в кресло и молча ждал, что он скажет.
— Важное сообщение с Земли, коллега Штилике, начал он. — Вы даже не представляете себе его важность!
— Почему же не представляю? Трижды важное — вот какое!
— Трижды важное? — удивился он, — Почему трижды?
— Теперь четырежды: вы ровно четыре раза помянули его важность. Не мямлите, Барнхауз, оглушайте!
Больше ничего не сказав, он протянул депешу. В ответ на его рапорт Земля извещала, что полностью согласна с его оценкой положения на Ниобее. Ему предписывалось всемерно расширять добычу руд, новые производства на Земле невозможны без сырья с Ниобеи. Всем его требованиям на материалы, механизмы и рабочую силу присваивался высший приоритет. Он может планировать значительное увеличение работ.
Я вернул Барнхаузу депешу и направился к двери. Он чуть ли не в испуге воскликнул:
— Штилике, вы куда?
— В гостиницу. Имеете возражение, Барнхауз?
— Позвольте, мы же ничего не обсудили! Депеша требует немедленных действий.
— Не вижу нужды что-либо обсуждать! — сказал я намеренно резко. — И если вам нужны действия, да ещё немедленные, так действуйте. Но меня в ваши действия не впутывайте.
Только сейчас до него дошло, что я вовсе не склонён поднимать вверх руки. Он медленно проговорил:
— Насколько я понимаю… Вы не собираетесь принимать к исполнению директиву Земли?
— Запомните, Барнхауз, — отчеканил я, — Я принимаю к исполнению только то, что предписывается лично мне. Сообщение с Земли адресовано вам, обо мне в вашей депеше ни слова. Не так ли?
Ему все же не сразу раскрылась запутанность ситуации. Он размышлял, я почти физически ощущал, с каким усилием он катит мысли по своим мозговым извилинам. Агнесса Плавицкая схватывала все не в пример быстрей. Будь она с нами, она подсказала бы ему пути-выходы, сам Барнхауз до них не добирался. Он заговорил снова:
— Мне думалось так. Вы признаете, что новое предписание Земли отменяет ваш приказ об эвакуации Ниобеи. И завтра, в полном согласии с вами, я возвращаю обратно всех, прилетевших оттуда. Многие уже хотели вернуться на Землю тем звездолётом, что увёз саркофаг Ирины Миядзимо, но я всех задержал. Я предчувствовал, что будет крутой поворот в событиях.
