Когда Кастро экспроприировал крупные плантации сахарного тростника, включая и те, что принадлежали ею собственной семье, в качество компенсации он предложил облигации сроком на 20 лет, которые давали 4,5 процента годовых. Не без юмора он предложил выкупить землю по той цене, которая указывалась ее американскими владельцами при уплате кубинских налогов. Тех это, разумеется не устраивало, и Вашингтон в знак протеста отказался от дальнейшего импорта кубинского сахара, что поставило Кубу в довольно трудное положение.
По мере роста недоверия к Кастро сенатор Кеннеди, ставший теперь кандидатом на пост президента от демократической партии, менял свою тактику. Теперь он уже стал говорить о том, что администрация Эйзенхауэра могла бы предотвратить революцию на Кубе, если бы использовала все свое влияние на Батисту, заставив того смягчить диктатуру и провести свободные выборы.
В период между избранием Кеннеди на пост президента и его официальным вступлением в должность Эйзенхауэр разорвал дипломатические отношения с Кубой. В результате новый президент унаследовал внешнеполитический курс, поддерживаемый обеими партиями. И демократы и республиканцы были едины в своей решимости не допустить, чтобы пример Кастро оказался заразительным для остальных стран континента.
В конце 60-х годов Дэн Митрионе и сотни других советников из Управления общественной безопасности были направлены для борьбы с коммунизмом в Бразилию и другие страны Латинской Америки. В отличие от Вьетнама в этой войне никто открыто не стрелял. Поскольку круги, определявшие американскую внешнюю политику, рассматривали коммунизм на континенте как скрытую опасность, которая может подорвать общество изнутри, они развернули подготовку секретного контрнаступления, которое, на их взгляд, соответствовало велению времени.
Во Вьетнаме «зеленые береты» часто называли войну скучнейшим занятием, скрашиваемым лишь скоротечными минутами открытого террора. Такая характеристика еще больше подходила к той тайной войне, в которую вступил Митрионе. Даже когда в Бразилии началась настоящая стрельба, повседневная жизнь Митрионе оставалась сравнительно спокойной: инспекционные поездки на периферийные полицейские участки, инструктаж, составление заявок на оружие и боеприпасы, всякого рода публичные выступления и рутинная канцелярская работа. К себе в контору он уезжал утром и домой возвращался, как правило, еще до наступления темноты. Вечера он обычно приводил в кругу семьи. Угрызениями совести не мучился, и самые трудные решения морального порядка ему приходилось принимать (если говорить об общественных местах) на бейсбольных матчах местных команд, которые ему приходилось судить. Там ему иногда нужно было решать, удалять или нет своего старшего сына с поля.
