Богдан осторожно водил пальцем по гладкой поверхности камня, ощупывал притупившееся острие, и сердце его замирало от мысли, что этот кусок камня некогда имел такую силу, что одним ударом раздваивал вековое дерево, на расстоянии убивал людей. Какая же сила заключалась в нем! А теперь вот лежит на ладони, прохладный, смирный, меньше ладони Богдана. Был когда-то живой, сильный, а теперь он мертв, потому что потерял небольшую часть тела. Значит, камни тоже умирают!
— Эти камни ничего не боятся, — продолжал Баоса. — Ничего, кроме железа. Но ты от грозы никогда не обороняйся острогой или копьем. Острогой или копьем можно обороняться от злых духов, от зверей, но от грозы не оборонишься. Чтобы злой дух избегал твою семью, ты дома под подушкой кладешь острогу или копье, а от зверей как защищаться, ты сам знаешь. Но если ты храбрый человек, поссоришься с небом и захочешь оборониться от него острогой или копьем, то оно тебя сожжет. В старое время один охотник хотел так от грозы обороняться, выставил против грозы острогу и кричал, что он до конца будет за себя стоять. Тут небо разгневалось, ударил гром, и все люди видели, как на конце остроги зажглась молния. Охотник упал на мокрую землю, а фанза вспыхнула большим огнем и вся сгорела. Так люди узнали, что, когда человек защищается острогой или копьем, разгневанное небо не мечет камни, потому что железо может сломать любой камень, оно бросает молнию. Это запомни, Богдан, и не надо храбриться: только безумные люди могут ссориться с небом и солнцем. А теперь подумай о том, что я тебе рассказал, да на конец шеста смотри, не сдвинулось ли «колесо неба».
Мальчик поежился, натянул до самого подбородка одеяло и притих. Баоса приподнялся, пошуровал в потухшем костре палочкой, нашел тлеющий уголек, взял двумя пальцами, поднес к трубке и прикурил.
— Дедушка, ты научишь меня острогу бросать? — спросил Богдан. — Так, чтобы я никогда не промахивался.
Баоса усмехнулся:
— Научу, и ты никогда не будешь приезжать с пустыми руками.
Мальчик повернулся на правый бок, обнял деда и уснул крепким сном. Баоса боялся пошевельнуться: «Кто же его так обнимал во сне? Полокто? Пиапон? Дяпа? Калпе?» Да, да, дети его обнимали, искали у него тепла, когда ночью в зимнике хозяйничал лютый холод. Но это было давно. Очень давно. А недавно, лет десять назад, такой же худенький мальчишка тоже спрашивал его: «Дедушка, научишь меня без промаха бить острогой?» А потом обнимал во сне, бормотал что-то прямо в ухо.
