— На ферму я идти не хочу, — объявил Флавий за несколько дней до этого. — Сервий, конечно, раздобыл бы для нас денег, но на это потребуется время, и большая часть судов уже будет вытащена на берег. Нет, мы отправимся к тете Гонории — вдруг она еще не перебралась в Аква-Сулис. Она одолжит нам денег, а Сервий отдаст ей, когда и как сможет. Да и потом, мне кажется, если мы попадем в Галлию, то вернемся не скоро. И я не хотел бы уехать, не попрощавшись.
Они прошли в Каллеву через Восточные ворота, и Флавий сказал: — Здесь мы свернем. Покинув крикливый, мычащий поток, который тек на рынок, они взяли влево, прошли насквозь полосу лавчонок, миновали затихшие сады больших домов, где слышалось лишь предутреннее шуршание зимнего ветерка, и очутились на задах какой-то скромной виллы.
— Здесь, за углом, — шепнул Флавий. — Ляжем за поленницу и осмотримся. Неохота напороться на раба и объяснять, что к чему.
Они обогнули толпившиеся темной кучей надворные постройки и через минуту уже выглядывали из-за груды хвороста. Перед ними, совсем близко, только перейти дворик, которым пользовались слуги, стоял дом. Дом постепенно просыпался. Вот в окне появился свет лампы, послышался голос — кто-то кого-то распекал. Небо над крышей начало светлеть, лимонно-желтая полоса все разрасталась, и вскоре на пороге кухни появилась сухонькая женщина небольшого роста, с красным платком на голове, и принялась выметать из кухни на двор пыль и мусор, напевая себе под нос.
Уже совсем рассвело, когда из дверей дома вышла толстуха необъятных размеров, в шафранно-желтой накидке на седой голове, и остановилась, озираясь кругом и свете тоскливого, серого утра. При виде ее Флавий испустил вздох облегчения.
— Ага, тетя тут.
— Это она?
Флавий покачал головой, на лице его заиграла улыбка:
— Нет, это Волумния. А где Волумния, там и тетя Гонория… Попробую привлечь ее внимание.
Необъятная толстуха вперевалку прошлась по двору, чтобы понять, какова погода. Флавий подобрал камешек и швырнул его в сторону толстухи. Легкий шорох заставил ее обернуться, и в этот момент Флавий тихо свистнул — каким-то особенным, состоящим из двух низких нот свистом. Заслышав этот сигнал, Волумния дернулась, будто ее ужалил слепень. С минуту она стояла, глядя на их укрытие, затем, переваливаясь с боку на бок, направилась прямо к ним. Флавий молниеносно, как ящерица, скользнул обратно, Юстин — за ним, и, когда она, задыхаясь, обогнула кучу хвороста, они были уже скрыты от чужих глаз
