Долго, видимо, еще измывались бы соседи над Улуской, если бы не прибежал сын Полокто, Ойта, и не сообщил о приезде русских.
— На двух лодках приехали, — тараторил мальчик. — Одного, дедушка, даже я знаю, с такой длинной бородой, который к тебе часто приезжает.
— Много их приезжает, и все с длинными бородами. Который? — спросил Баоса.
— Да этот, у которого длинная борода и высокий нос в волосах запрятан.
— У всех у них большие носы в волосах запрятаны, — рассердился Баоса.
Он встал, обогнул угол фанзы и издали сразу узнал своего приятеля — высокого, широкоплечего Илью Митрофановича Колычева. Он приехал с сыном Митрофаном, с которым подружился Пиапон, и с зятем Петром. На другой лодке сидел Феофан Митрич Ворошилин с сыном Григорием и рыжеволосым соседом. Баоса скорым шагом затрусил на берег встречать приятеля. Рядом с ним бежал Ойта.
— Дедушка, скажи, почему волосы некоторых русских красные? — спрашивал он.
— Солнцем опалило.
— А почему у нас нет опаленных?
— Потому что мы голову укрываем.
— Они тоже укрывают.
— Раньше, выходит, не укрывались.
— Дедушка, скажи, а почему у них нет кос?
— У нас волосы больше на затылке растут, потому у нас косы, а у русских больше на подбородке растут, потому у них такие бороды.
Баосу опередили молодые, они первыми по-русски с превеликим удовольствием здоровались с гостями за руки. Когда старик пришел на берег, гости стояли в кругу охотников и что-то говорили, но что — Баоса не понимал. Из всех няргинцев только Холгитон, Ганга да Пиапон с Калпе довольно сносно говорили по-русски, они и были переводчиками.
— Они говорят, рыбу ловить приехали, по старой дружбе просят у нанай помощи, — захлебываясь, переводил Холгитон.
— Что там говорить, поможем, — ответили несколько голосов.
Первым Баосу заметил сын Ильи Колычева — Митрофан.
— Батьго, мафа! Аяси?[25] — поздоровался он по-нанайски.
— Бачигоапу, бачигоапу, — радостно заулыбался Баоса. — Ишь ты, не забыл еще слова.
Подошел сам Илья Митрофанович, на целую голову выше Баосы. Баоса возле Колычева всегда почему-то чувствовал себя неловко, ему казалось, что приятель своей пышной бородой, кудлатой головой закрывает половину голубого неба. Он вглядывался в лицо Колычева, прислушивался к его громовому басу и улыбался, кивая головой.
— Он говорит, ты, Баоса, не стареешь, какой был с первого дня знакомства, таким и остался.
— А он почему не стареет? Борода его не растет, а моя коса с тех пор намного длиннее стала.
