Вот только там был отец…
И Гил.
И дедушка…
— Что там за стяг?! — отрывисто поинтересовалась Тэ.
Я аж поперхнулся от неожиданности. Она-то откуда здесь взялась?! Кто ее вообще наверх пустил?!
— Что там за стяг?! — вновь повторила девушка. — Кто изображен на золотом фоне? Я не могу разглядеть!
Я прищурился, силясь рассмотреть пляшущий на ветру штандарт. Так… Животинка темная, алый язык и когти, стоит на задних лапах…
— Черный вооруженный восстающий лев с раздвоенным хвостом. — Честное слово, сейчас мне было не до того, чтобы читать герб по порядку. Спросили, что нарисовано, я и ответил.
— Ил д'Ис, — чуть слышно прошептала Тэ, и на ее лице заиграла счастливая улыбка…
Кто-нибудь, объясните мне, что здесь происходит?!
А она вдруг резко стала озираться по сторонам, а потом сорвала у меня с пояса кинжал, который я повесил сегодня утром. После ухода дедушки приходится таскать с собой столько металлолома… Э-э-эй! Это мое!
Но Тэ, похоже, не собиралась покончить жизнь самоубийством: она лишь полоснула клинком по ладони, взмахнула рукой, так что алые капли крови взлетели в воздух, и чуть слышно прошептала пару слов.
Багровое пламя, полыхнувшее у меня перед глазами, заставило на миг зажмуриться. А когда я наконец отвел руку от лица, то увидел, как все многолюдное войско, замершее перед городом, опускается на колени перед невесть как появившейся перед ними тонкой девичьей фигуркой.
И радостный крик разнесся над полем не хуже вопля давешнего глашатая:
— Принцесса найдена!
Тарк мархар! У меня просто слов других нет… А те, что есть, в приличном обществе произносить не рекомендуется. Мама бы мне за них уши попросту оторвала.
— И правильно бы сделала! — хмыкнул за моей спиной знакомый голос.
Я панически оглянулся. Нету никого… Но голос-то был? Был. Значит, выводов может быть только два: либо я медленно, но верно схожу с ума, либо дедушка мне все-таки не приснился.
Меж тем девушка властно махнула рукой и гордо шагнула вперед. Со стены было очень хорошо видно, как к ней рванулись двое. Мужчина в строгой форме с аксельбантом и эполетами (интересно, это он в парадной — на войну заявился или как?) и странное существо — то ли мужчина, то ли женщина в сером свободном балахоне с капюшоном, полностью скрывавшим лицо.
Военный склонился в поклоне, прикоснувшись губами к тонкому запястью Тэ, балахонник же обошелся коротким кивком — подобием поклона. Госпожа заколдованная милостиво склонила голову и направилась в сопровождении этой парочки в глубь вражеского лагеря.
