НИНА. Уезжать пора. Ку-ку. (Смеётся). Вставай, вставай, штанишки надевай. Ку-ку. (Сдёрнула с Паши одеяло).
ПАША. Ку-ку, ку-ку. Возьми в руку. Чё зыришь? Свободна. (Снова закутался в одеяло).
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ(ржёт). Вставай, вставай, штанишки надевай! Тоже рубаи? Встать! В пять утра спецом входной дверью шабаркает, воспитание вот! Ишь, артист, на завалинке прокис!
ЖАННА(повернулась к Григорию Ивановичу). Ну, всё, крокодил, спасай свою жэ — жизнь. Достал! Я включаю обсератор. Ты чего оструел тут? Какой всё ж таки отвратный он, мамуль, твой женишок этот, а?! И гыгыкает, и гыгыкает, шаньга! Ты, дуремар, баран, молью поцоканный — ты давно с банана слез? Что ты ржёшь, мой конь ретивый, дэбилло? Тебя позвали помогать паковаться, а ты подкалываешь! Я напоследок тебе телеграфирую: овцебык, судак мороженный, ты нас восемь раз затопил, а ни разу не заплатил, а мы тут карячились, ремонтировали из-за тебя!
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ. Оно и видно.
ЖАННА. Что тебе видно?
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ. Что ремонтировали. А рука-то не сломанная была!
ЖАННА(передразнивает). А рука-то, а рука-то! Мало я тогда об твою голову стул сломала? Ещё, «арукато»? Стоит, главно, паразитство проклятое, смеётся над горем людским! Ну, правильно, ведь когда Дон Паскалио приходит к Марии, он ведь говорит…
СОФЬЯ КАРЛОВНА. А?
ЖАННА. Да вчера ведь в кино по телевизору был ведь точь-в-точь такой же момент! Мамуля, ты почему не сказала, когда эту странность за ним заметила?!
СОФЬЯ КАРЛОВНА. Дак ты руку не ломала? Хотела, чтоб я всё одна, с ним? Ах, чёрная неблагодарность! Ну, Жаннета: посеешь зло, себя не проклинай — неотвратим твой страшный урожай. Страшный-престрашный.
ЖАННА. Ай, да хватит тебе, каша-малаша! Чванится, чванится, поэт, поэт! Да кончай ты это утрирование пафосом!
СОФЬЯ КАРЛОВНА. Ты кого поносишь? Главно, на меня полканов спустила, а?! Так, да? Сука ты, а не матрос, Жаннета. Вот и вся, доча, вот и вся, и всёшеньки тебе. Посеешь зло, доча, тогда, доча, ой, доча, всё, доча, ну, доча, да, доча, так, доча! Иуда продал, да повесился, а ты продашь и не повесишься!
В туалете вода зашумела, Костя пришел, лёг, укрывается одеялом.
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ. Я пойду — мысль запишу. (Ушёл в туалет, закрылся).
ЖАННА. Сынок?!
КОСТЯ(хнычет). Дай спать?! Возьми в штанах денег, купи бутылку и отстань!
ЖАННА. Встань! Это другая ориентация!
КОСТЯ. У-у, мля, ориентация, слова выучила! Куда ему идти было ночью? Где тут лечь ещё у нас? Ну, что?
ЖАННА.
