Без всякого удовольствия я слушал нытье мистера Джобсона:
— А чего я сделал такого, мистер Бонд? Зашел вот просто…
— Мы вас пока ни в чем не обвиняем, мистер Джобсон, — успокоил Бонд. — Хотели с вами поболтать, может, вы что-то вспомнили. Нам с сержантом оказалось по пути, вот мы и зашли…
В этот момент снаружи по эстакаде загрохотал поезд надземки. Что тут можно услышать? Когда лязг и грохот затихли, обмен мнениями за дверью завершился.
— Ну пошли, — отрезал Руни.
Я двинулся к двери, чтобы продолжить обмен мнениями, но призадумался. Нашли они второго парня, сделавшего «черную работу»? За это время они вполне могли его откопать. Но знали ли они, что в номере были два человека? Я на цыпочках подкрался к двери, отпер ее и затаился. Если убийца с ними… Что ж, не повезло. Если нет — не повезло Бонду. Я поищу его сам.
Они вышли из 311-го, заперли дверь, протопали мимо «моего» номера. Я приоткрыл дверь и высунулся.
Четверо шагали по коридору, как раз поравнялись с газовым рожком, я их отлично разглядел. Сержант, еще один коп, Бонд и Джобсон. Все! Я ухмыльнулся, попросил прощения у госпожи Фортуны за недоверие и снова спрятался, так как за мужской группой заметил женскую фигуру. Вероятно, мисс Келли.
Я запер дверь, подошел к окну, осторожно поднял раму и высунул голову.
Не скажу, что я выбрал легкий путь. Узенький карнизик; осторожно-осторожно, в темпе легкого моциона черепахи, добрался я до окна 311-го. Пистолет я на всякий случай держал в руке. Обзор неплохой, высунувшаяся голова сразу бросится в глаза. Но головы ниоткуда не высовывались; я осторожно отодвинул штору и забрался в комнату.
На первый взгляд в номере пусто. Комната больше соседних, кроме кровати в ней несколько стульев, стол. Я быстро осмотрел комнату, никого не нашел. Второе окно в торце здания. За ним здоровенный клен, одна из ветвей доходит почти до окна. Ветвь хилая, меня бы она, конечно, не выдержала. Но если тот, второй невелик и спортивен, то вполне мог использовать эту возможность.
Мог… Но… Что-то не вязалось в общей картине, что-то не вписывалось в нее. Я уставился в пол, постоял, направился к кровати, нагнулся, чтобы еще раз под нее заглянуть…
— Что-то потеряли?
Я повернул голову. В дверях — молодая женщина. Эк ведь, какая быстрая!
— Да так, мелочь. Булавку обронил.
Губы ее, весьма приятной формы, изобразили легкую улыбку, насмешливую, надо признать, но глаза сквозь очки в роговой оправе глядели серьезно. Я шагнул к ней, она шагнула в мою сторону.
