Он
прощающий. А над нами нависал человек, который с твоим героем и близко не стоит. Папашин меч всегда был занесен над головой. В ярости он был страшен: „Я сказал!!“ — и все тут. Нет, даже рядом не лежало… Или, скажем, ты наделяешь моего брата тонким умом, восприимчивостью. Твой герой осознанно реагирует на свою утрату. А у Сеймура были
проблемы с восприятием, он все осознавал иначе. Ты описал совсем не его тип мышления. Господи, ты даже любовницу ему подсунул. Это уже совсем ни в какие ворота. За штангу. Не понимаю, как мог большой писатель взять и нагородить такую ерунду!»
Окажись мнение Джерри таким, я не стал бы вдаваться с ним в споры. Я просто съездил в Ньюарк и нашел заброшенную фабрику «Ньюарк-Мэйд» на пустыре в конце Централ-авеню. Я сходил в Уиквэйкский квартал и взглянул на их дом, теперь сильно облупленный, и на Кер-авеню, где решил не выходить из машины возле гаража, в котором Швед вечерами далеких зим отрабатывал свой замах. На ступеньках сидели трое черных парней и разглядывали меня, сидевшего в машине. Я сказал им, что раньше здесь жил мой друг. Не получив никакого ответа, добавил: «Это было в сороковых». И уехал. Покатил в Морристаун, где была школа Мерри, потом дальше, в Олд-Римрок. На Аркадия-Хилл-роуд нашел большой каменный дом, где когда-то жила счастливая молодая семья Сеймура Лейвоу. Потом, проехав по деревне, выпил чашку кофе в новом магазине (Макферсона), заменившем собой старый магазин (Хэмлина), чье почтовое отделение дочка-подросток Лейвоу взорвала, чтобы «показать Америке, что такое война». Съездил в городок Элизабет, место рождения и первых лет жизни Доун, красавицы-жены Шведа, прошелся по приятному жилому району Элмора; доехал до приходской церкви Святой Женевьевы, которую посещала семья, а оттуда отправился в восточном направлении к старому порту на реке Элизабет, где в шестидесятые годы кубинские эмигранты и их потомки окончательно заменили ирландских эмигрантов и их потомков. Меня хватило даже на то, чтобы добраться до офиса Всеамериканского конкурса красоты в Нью-Джерси и раздобыть там глянцевое фото Мэри Доун Дуайр, двадцати двух лет, с головкой, увенчанной короной «Мисс Нью-Джерси» в мае 1949 года. Нашел я и другое ее фото, 1961 года, в еженедельнике округа Моррис. Она стоит, прямо и чопорно, у камина, одетая в юбку, блейзер и водолазку, а подпись под фотографией сообщает: «Миссис Лейвоу, „Мисс Нью-Джерси-1949“, обожает свой дом, построенный 160 лет назад и олицетворяющий, как она говорит, духовные ценности ее семьи». В городской библиотеке Ньюарка я просмотрел микрофильмы спортивных страниц «Ньюарк ньюс» (окончившей свое существование в 1972 году) в поисках турнирных таблиц и отчетов об играх, в которых Швед блистательно выступал за Уиквэйкскую школу (почившую в бозе в 1995 году) и за колледж Упсалы (закрытый в 1995 году). Я перечитал (по прошествии пятидесяти лет) книжки Джона Тьюниса о бейсболе и в какой-то момент даже подумал, а не назвать ли книгу о Шведе «Парнишка с Кер-авеню», по аналогии с повестью Тьюниса о мальчике-сироте из Томкинсвилла, Коннектикут, ставшем игроком высшей лиги и имевшем единственный недостаток: «опускать правое плечо и посылать мяч чересчур высоко» — недостаток, увы, достаточный, чтобы рассерженные боги покарали его смертью.
