Помимо глобусов в подвале помещалась целая лаборатория — перегонные кубы, пробирки, реторты, горелки, разноцветные стеклянные сосуды затейливой формы с притертыми пробками, пару каких-то ненастоящих и оттого по особенному изящных, строительных отвесов, крошечные весы и мерные стаканчики, старинные змеевики и лейки, и еще множество всяких приспособлений, названий которым Прошкин попросту не знал. Надо полагать, покойный фон Штерн коллекционировал не только глобусы, но и всяческий инструментарий, имевший отношение к алхимии. А может, и не только коллекционировал — но еще и использовал — во всяком случае, в самом центре подвала обнаружилась огромная куча золы, благодаря приземлению на которую, после экстравагантного спуска по лестнице Прошкин отделался всего-то десятком синяков и ушибов да общим испугом. Конечно, вклад в науку, покоившийся в подвале, того стоил.
Владимир Митрофанович Корнев был коммунистом с большим, еще дореволюционным стажем. Проверенным борцом за чистоту партийных рядов. Человеком нрава строгого, но справедливого — уважаемый подчиненными и угодный начальству. Но даже у этого замечательного человека было одно патологическое пристрастие. Даже не пристрастия, а скорее так — как сказали бы в империалистической Британии — хобби. Товарищ Корнев, с детских лет мечтавший стать сыщиком, имел неудержимую тягу к проведению «служебных расследований». Подобные мероприятия проводились в Н-ском НКВД по малейшему поводу, а порой и без такового, именно для того, что бы этот самый повод выявить. Единственное, что утешало участников подобных мероприятий так это то, что преследовали они, в первую очередь, благородную цель выяснения истины, а уж только потом — придание ей официального статуса. Именно в отсутствии бюрократической процедуры и состояло, по стойкому убеждению Корнева, различие между расследованием формальным и «служебным». Конечно, после появления «нового» доктора Борменталя, и исчезновения его коварного лже — предшественника, служебное расследование стало просто неизбежно.
Служебное расследование.
Прошкин ерзал на стуле как двоечник единственный раз в жизни выучивший урок. Хотя опасаться, что его знания останутся не востребованным, было бы просто наивно, поскольку лиц, призванных докладывать Корневу об итогах служебного расследования, введу высокой конфиденциальности происшествия, было всего двое. Сейчас они сидели за длинным столом в прохладном кабинете Корнева и готовились к докладу в ожидании руководителя. И были это сам Прошкин и Саша Баев.
