До чего все-таки Корнев умный дядька, в который раз поразился Прошкин и закончил мысль:
— Конечно, человек, которого хотят убить враги — сам врагом не может быть! — Прошкин даже представил себе забавную сцену — вызывает начальство на ковер какого-нибудь командарма Иванова и отчитывает как мальчишку — Где это тебя Иван Иванович носило? — А командарм в ответ — Боевого товарища — комдива Деева проведывал в госпитале. Но начальство не унимается — Эк, не хорошо — его ведь неделю назад бывший кобмриг Сидоров, немецким шпионом оказавшийся проведывал. Командарм же Иванов, не моргнув глазом, отвечает — Так ведь от того и был там этот коварный враг трудового народа — что подло извести хотел товарища Деева, а я вот разобрался в ситуации. Позаботился о жизни и здоровье легенды Красной Армии. Умно придумано — что и говорить — инкриминировать некому и нечего. А если кто что и писал — то быстренько изымали, что бы лишних разговоров не вызывать…
— Уяснил! — обрадовался Корнев и продолжил, — Вот помяни мое слово, день — два и сюда, к нам в Н., как в палату к Дееву, зачастят такие персоны — каких мы раньше только в газетах на портрете видели…
Только такая перспектива Прошкина, как и Корнева совершенно не радовала.
За разговором время пролетело быстро, короткая майская ночь уступала место первым неуверенным солнечным лучам. Корнев поднялся и махнул Прошкину:
— Пойдем, представление смотреть…
Прошкин молча последовал за начальником. Тот привел его к отдельному входу конюшни и картинным жестом толкнул одну створку ворот. Прошкин чуть не вскрикнул. Он хоть и не был заядлым лошадником — но, то, что два красавца — жеребца, которых раньше он никогда в местной конюшне не видел, представляют собой настоящее сокровище, было понятно даже ему.
— Откуда же такие? — только и смог выдохнуть Прошкин.
Корнев иронично хмыкнул — учить Прошкина еще и учить!
— Подарки. Товарищу Дееву. От испанских коммунистов — вороной. А белый — от английских. Чистых арабских кровей кони.
— Так ведь Деев много лет болел, вряд ли мог в седле удержаться, а сейчас и вовсе умер — зачем ему кони? — Прошкин совершенно не понимал что происходит.
— Ну, кто может иностранным коммунистам запретить подарить лошадь легендарному герою гражданской войны? Пусть даже и больному? Вот он сам умер, а лошади остались, — пожал плечами Корнев, и продолжил — Баев по утрам их выезжает. С шести до пол девятого. Как штык. Очень дисциплинированный молодой человек. Сам увидишь.
