– Оставишь мне, – не спорит Мари-Клод, – а я отдам тебе свою ветчину.
Еще им принесли кусочек сыра и апельсин. Мари-Клод и на этот раз постаралась получше накрыть стол перед замазанным краской окном.
Прошло почти десять часов с тех пор, как ее заперли вместе с Фабиеном, и между ними рождается какая-то душевная близость. Особенно с того момента, как Фабиен доверился ей:
– Первый раз в жизни я столько времени вдвоем со взрослым человеком.
Близится ночь, и это создает Мари-Клод новый повод для забот. Она смотрит на кровать, узковатую для двоих, успокаивает себя, думая, что Фабиен не займет много места.
После ужина она, как хорошая хозяйка, моет посуду, ставит тарелки и приборы на поднос.
– Поиграем еще, а?
Они исписывают оставшиеся листочки. Потом Мюриэл приходит за подносом. Под наблюдением Арсюла она задергивает шторы.
– Ставен нет, – объясняет фальшивый чернокожий, – и чтобы вы тут не зажигали свет, когда вам вздумается, предупреждаю: через полчаса выну пробки. У вас как раз хватит времени, чтобы улечься.
– Но здесь только одна постель, – возмущается Мари-Клод.
– Ну и что? – рявкает бандит. – Она что, мала для вас двоих?
– У вас нет… перины, спального мешка?
– Думаешь, ты в кемпинге? – усмехается он. – У меня мало времени. Сами разбирайтесь.
– Тебе неохота спать со мной рядом, да? – говорит Фабиен, когда дверь вновь захлопывается.
– Нет, нет, уверяю тебя. Просто я не хочу тебе мешать. Дома у тебя наверняка своя комната.
– Еще бы! И такая же большая кровать, как эта.
– А спать тебя укладывает мама?
Он смотрит на нее, словно она произнесла величайшую глупость.
– Мама? Ты шутишь. Нет, конечно… Флора, когда у нее есть время. Но я могу сам раздеваться, знаешь.
– Не сомневаюсь… в твоем возрасте… Ну, сейчас как раз время. Через полчаса мы останемся в темноте. Раздевайся.
– Обычно я принимаю душ перед сном. Тогда утром я только умываюсь.
– Действуй. Там все, что нужно.
– Да, – продолжает он, – но меня купает Флора.
– Флора тебя купает? В твои десять лет? – удивляется Мари-Клод.
– Что такого? Она у нас с тех пор, как я был совсем маленьким.
Разговаривая, он в беспорядке разбросал свою
одежду, и теперь раздетый ждет, чтобы за ним поухаживали, как каждый вечер.
– Послушай, – строго говорит Мари-Клод, – я тебя искупаю, но вначале ты аккуратно уберешь свои вещи в шкаф. Я тебе не няня.
Он удивленно, потом виновато смотрит на нее, быстро, беспрекословно подчиняется. Затем становится под душ. Мари-Клод берет мочалку и мыло, регулирует температуру воды и начинает его мыть, получая от этой процедуры неожиданное удовольствие. Заворачивая ребенка в полотенце, она невольно его щекочет. Он смеется. Она тоже смеется и несет его на руках к постели. Ничего подобного ей не приходилось делать с тех пор, как она два или три года назад укладывала спать свою маленькую племянницу.
