Как будто новый мир для юноши возник:
И он в него вступил, души своей тайник
Безумием надежд бесстрашно украшая…
Как юность в ней светла! Как свеж желанный лик!
Как расцвела она, сестра его меньшая,
И телом, и душой его живой двойник!
Она, в себе, как брат, раздвоенность тая,
Откликнулась ему струною двоезвучной;
Ей было средь мужчин томительно и скучно,
И стыдно быть меж жен нагою у ручья.
Она пришла к нему свободная, ничья,
И скоро дружба их связала неразлучно.
Нарцисс, как брат, был горд ее стрельбою лучной
И ловкостью мужской в метании копья.
Она была легка, проворна и упруга,
Умом находчива, не ведала испуга,
Надежный друг в труде охотничьих утех, –
А в светлые часы беспечного досуга
В уединении, в тиши, вдали от всех,
Она была его бессменная подруга.
Охотились они от проблеска денницы
До ранних сумерек; всё вглубь, в лесную сень
За злобным вепрем шли; нередко целый день
В полях окрест их вел пахучий след лисицы.
От острого копья из опытной десницы
Не уходил кабан, не ускользал олень;
А оперенных стрел заточенный кремень
Пронзал, как жало, грудь парящей дикой птицы.
Потом для отдыха под тенью, у ствола
Садилась девушка и бережно брала
Нарцисса голову на теплые колени…
Отрадно нежила лесная полумгла,
И сладостный разлив дремотности и лени
Истомно сковывал усталые тела.
Вслед дружбе – новых чувств пришла для них пора…
Любовь согрела мир их тайного сближенья.
Нарцисс таил души мятежные движенья,
Но сердцем женщины читала их сестра.
Так зажигались дни и гасли вечера…
И с каждым днем росла взаимность притяженья,
И каждый вечер слал иные постиженья
Того, что не было отгадано вчера.
Напрасно над собой бессильные победы
Одерживал Нарцисс… Всё чаще для беседы
Они искали слов, запретных дум полны…
А древние дубы, как благостные деды.
Их звали в тень свою, и с темной вышины
Мигали ласково им звезды-сердцеведы.
Сбылось. Весенний день увлек их на скитанья.
И рядом шли они по роще у реки.
Душистый ветер дул; как призраки, легки,
Бегущих облаков менялись очертанья.
И также призрачно сменялись их мечтанья…
В пожатьи замерли две чуткие руки,
Как от одной души к другой – проводники
Не выразимого словами трепетанья.
Живил по-вешнему земли воскресшей дух:
Деревья нежились, одеты в первый пух…
Вес млело радостно… Но сердцу было грустно…
У стада овчего наигрывал пастух
На тонкой дудочке, и в песне безыскусной
Неясная печаль жила, чаруя слух.
