Сверкнул он молнией сапфирно-изумрудной;
Зажглась алмазами коронка птицы чудной,
На перьях – золото, смарагд и бирюза.
Горит и блещет хвост, тщеславясь безрассудно,
Но в нем бессчетные померкшие глаза
Застыли в ужасе пред карой правосудной.
Двуликий жребий мой и жалок, и чудесен…
Я сын и пасынок и неба, и земли;
Крылатой мыслью горд, я сам влачусь в пыли,
Вселенная во мне, – но как мирок мой тесен.
Бедна земная жизнь; ее напиток пресен.
Меж тем для острых чувств соблазнами вдали
Роскошно радуги стоцветные цвели,
Пьянили запахи, дразнили зовы песен.
Открыт для высших тайн, не внемлет им мой слух;
Я сердцем верую, но разум слеп и глух,
Свободный, я в плену действительности черствой.
Душа и плоть – враги. И в состязаньи двух
Кипит с самим собой мое единоборство…
Как жаждет тело жить! Как ждет бессмертья дух!..
Вершит свой поздний суд былого опыт строгий.
Что ты от жизни взял? Чем был? Назад взгляни!
Поэзия – мираж! Друзья… Но где ж они?
Любовь… Достойны ль клятв и жертв ее тревоги?
Порывы творчества – сгоревшие чертоги,
Исканья и мечты – погасшие огни…
Ты в царстве призраков губил напрасно дни!..
Ты нищим жизнь прошел… И дальше нет дороги.
Так разум деловой, не видя барыша,
Корит убытками, как скряга вороша
Листы приходных книг в тяжелых переплетах.
О, пусть кидает он концом карандаша
Костяшки звонкие на безучастных счетах…
Так многим, дорогим, любя, живет душа!
Лесной дремотный гул, в камнях ручья журчанье,
Порой смолистый вздох нахмуренной сосны,
Вдали лягушек звон – простая песнь весны,
А в звездах – Ангелов немолчных величанье.
Глубок покой ночной. Не мертвое молчанье,
А голос трепетный прозрачной тишины:
Природы дремлющей таинственные сны
Приобретают в ней нам внятное звучанье.
Всё дышит, всё живет с алчбою волевой,
От пламенных светил над нашей головой
До косных мшистых глыб, прилегших неподвижно.
Не в чуде ль жизни ключ к загадке мировой?
Не в нем ли смысл и цель всего, что непостижно?
Язык безмолвия! Как внятен шепот твой!
Я заглушил в душе о прошлом сокрушенье
И настоящего бессильно не кляну:
Мне старость принесла заката тишину,
Неистового дня благое завершенье.
Былого с будущим я чувствую смешенье,
Две жизни разные учусь сливать в одну;
Как тень грядущего – встречаю новизну,
А юность новую – как наше утешенье.
Сейчас на улице, гурьбою мяч гоня,
Шумел подростков рой; веселый смех, возня,
Потом задорный спор… И схватка буйной драки.
О, сколько было в них упорства и огня…
