Проблема была в том, что когда они спустились вниз, то нашли всего-навсего подвальный этаж с голыми, выкрашенными краской стенами. Здесь даже не было большой печи, из тех, в которые в старину закладывали уголь; вероятно, вместо этого была предусмотрена какая-то встроенная отопительная система, находившаяся наверху, — если, конечно, владелец дома предполагал держать его открытым для посещений и в зимнее время. Впрочем, Терри было решительно все равно, что и как тут устроено; это была проблема Толстяка Отто, а не ее. Ее проблемы заключались в том, что ей захотелось в туалет и она не понимала, какого черта она делает в этом подвале.
— Ладно, — сказала она. — Мы пришли. Только я пока что ничего не вижу.
Мик повернулась к ней. Очертания ее головы расплывались в свете фонарика.
— Это потому, что мы пока спустились только в подвал. А я сказала, что она в кладовой, помнишь?
— В какой еще кладовой?
— В кладовой для фруктов. Дальше.
Мик обогнула лестницу с внутренней стороны, Терри последовала за ней. Ей казалось, что луч фонарика светит все слабее, меж тем как ее позывы становились все сильнее. В кладовой для фруктов черта с два найдется туалет, но, возможно, Толстяк Отто все же установил его где-нибудь на первом этаже. Скорее всего, платный, — насколько она могла судить, это было бы вполне в духе Отто. Впрочем, сейчас Терри было все равно: ей хотелось лишь бросить взгляд на кладовую, а затем вернуться наверх и быстро где-нибудь пописать.
— Эй! — Голос Мик заставил ее вздрогнуть. — Что случилось с твоим фонариком?
Терри, моргая, посмотрела на смутный силуэт своей руки, державшей металлический корпус. Она потрясла фонарик и несколько раз нажала большим пальцем на выключатель.
— Наверное, батарейки сдохли, — сказала она.
— А мой в порядке. — И Мик помахала фонариком, который сжимала правой рукой. Левой она взялась за ручку двери сбоку от лестницы.
— Почему ты не открываешь? — спросила Терри. — Чего ждешь?
— Сперва обещай мне одну вещь, — ответила Мик. — Не кричать.
— Тебе непременно нужно посмеяться надо мной. Не буду я кричать.
— Может, и не будешь, — сказала Мик. — А вот я не удержалась от крика, когда была здесь вчера вечером. Я, конечно, слышала разные истории о том, как выглядела настоящая мать Нормана Бейтса, когда ее здесь нашли, но меня все равно начало трясти с головы до ног — настолько этот манекен… отвратный.
— Меня он не испугает, — заявила Терри. — Ведь это всего-навсего изваяние старухи.
