Щелк.
Он мгновенно соскочил с кровати, и его голые ступни еле слышно ударились о пол. Действовал он импульсивно; думать было некогда, иначе могло оказаться слишком поздно. Он отпер дверь, распахнул ее…
В дверном проеме стояла тень.
— Простите. Не хотел беспокоить вас, — сказал Том Пост.
— Что случилось? Могли бы и постучать.
— Я думал, вы спите.
Он повернулся, и в свете огней, горевших во дворе, Клейборн увидел, как на морщинистом, словно кожа ящерицы, лице появилась улыбка.
— Проверяю на всякий случай. Всегда слежу за тем, чтобы двери были закрыты, и только потом иду спать. — Пост заглянул в темную комнату. — Все в порядке?
Клейборн кивнул.
— Тогда не буду вас больше беспокоить. Отдыхайте на здоровье.
— Это я и собрался сделать.
Клейборн начал закрывать дверь. Пост усмехнулся:
— Не беспокойтесь. Здесь вы в безопасности. Это ведь не мотель Бейтса.
Дверь закрылась.
Щелкнул замок.
Шаги стихли в отдалении.
Клейборн стоял в темноте и прислушивался к смеху старика, эхом разносившемуся в ночи.
Гусеница исчезла.
Джан пристально смотрела на Санто Виццини, поднимавшегося из-за стола.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Ваши усы… вы их сбрили.
Виццини кивнул и двинулся в ее сторону в облаке ароматов, проводя толстым пальцем по голому месту между носом и верхней губой.
— Одобряете?
— Придется привыкать. Вы теперь совсем другой.
И это была правда, что там говорить. Лишившись усов, режиссер как будто перестал соответствовать этническому стереотипу. Однако жестикулировал он все так же нервно, и пахло от него так, будто по жилам его бежал одеколон. И ничего не изменилось в его отношении к ней.
Джан выронила экземпляр сценария, который держала в руках, но успела поднять его прежде, чем рука Виццини коснулась ее руки.
— Какая я неловкая, — произнесла она, отступив на шаг.
— Успокойтесь, — сказал Виццини. — Я вас не укушу.
Он заулыбался, обнажив неровный ряд желтых коренных зубов и резцов, которые, похоже, опровергали его заявление. Какие у тебя большие зубы, бабушка.
Джан разгладила помявшуюся обложку сценария.
— Я насчет репетиции…
— Репетиции? — На лице Виццини появилась недовольная гримаса. Без усов его губы казались толще.
Джан кивнула.
— Вторник, три часа, — сказала она. — Я пришла вовремя.
Виццини хлопнул себя по лбу ладонью — явно преувеличенный мелодраматический жест, который он никогда не позволил бы сделать актеру в своем фильме.
— Ну конечно! Эта глупая корова Линда… Я сказал ей, чтобы она позвонила вам сегодня утром…
