- Это какая? - С вызовом поинтересовался Дик.
- Здесь тебе не Америка, мистер янки. Мы в демократию не играем. У нас тут самый настоящий тоталитаризм во главе со мной. Когда я говорю, что вы что-то замышляли, значит, вы действительно что-то замышляли. Как правило, ошибаюсь я редко, хоть это и звучит несколько самонадеянно. Так вот ребятки, я вам сейчас кое-что скажу, и не говорите потом что не слышали. Мы за вами наблюдаем. Поэтому, если что натворите, то не просто вылетите отсюда, а вылетите, предварительно пообщавшись с теми славными ребятами, что вас сюда проводили. Ситуация ясна?
- Это произв...! - Хотел было возмутиться Дик, но огрёб подзатыльник от Барабаша.
- Я же сказал, пасть завали! Мы всё понимаем, Лав. Неприятностей от нас не будет.
- Очень на это надеюсь, - с сомнением произнёс распорядитель. - Свободны.
- Не нравятся они мне. - Повторил Лав, когда компания Барабаша удалилась. - Пригляди за ними.
- У тебя что, Коцапыч, прогрессирующая паранойя прорезалась? - Спросил стоящий за его спиной Павел.
- Просто нехорошее предчувствие.
- С каких это пор?
- С утра. - Сдерживая злость, процедил Лаврентий. Он прекрасно представлял себе методы работы Спонсора и был уверен, что простым письмом с предложениями тот не ограничится.
Общие заезды, коих было всего два, показались Карпатову неимоверно унылыми, что не удивительно, ибо в них участвовали одни новички. Гонщики поопытнее сами выбирали с кем и на каких условиях ехать. Заезд с участием Катьки насчитывал два больших круга, и главной целью подписавшихся на него было не столько занять первое место, сколько обогнать отчаянную гонщицу. Это принесло бы им определённое уважение, ведь те, кто смог обойти постоянного гонщика, новичками уже не считались.
За время, оставшееся перед стартом, Катька успела взять себя в руки и вернулась к привычному состоянию.
- Значит так, кричалки по обстоятельствам, а когда финиширую не халтурить! Пойте так, чтобы вас слышно было! - Давала она последние инструкции, когда объявили подготовку к шестому заезду.
- Ладно, я пошла! - Сказала Катька, надевая шлем.
Вмятина, оставшаяся на нём ещё с предыдущей гонки, придавала ей весьма боевой вид.
'Как шрамы на ветеранах' - подумал Степан. Почему-то большим уважением у молодых бойцов пользовались вояки, отмеченные в битвах огнестрельными, ножевыми, осколочными и прочими ранениями, и Карпатов всегда удивлялся, почему именно так. Ведь чтобы позволить кому-то изувечить себе лицо, много умения не надо. Некоторые даже друг перед другом ранениями хвастаются! Шрамы, конечно, были и у Степана - как же без этого, при такой работе - но специально он их кому попало не демонстрировал. Впрочем, на новом теле не нашлось ни единой отметки, что было очередным плюсом в его положении.
