Из кухни вынырнула Ленка:
– Ну вы давайте, поезжайте, пока он спит, а то устроит потом мне...
– Нет, не устроит, это чудо-малыш, как говорят, «от бога». – Сказав это, Наталья замолчала, явно смешавшись.
Я понимала, что она хотела сказать, но нам действительно пора было двигаться. Мы молча оделись и пошли к выходу. Лена проводила нас и, пожелав удачи, закрыла дверь.
Подъезд освещался тусклой одинокой лампочкой, которую кто-то из соседей посадил в «железную клетку», чтобы не украли. Лифта долго ждать не пришлось, и мы скоро оказались на улице, в настоящем осеннем ненастье.
– Куда бы вы сегодня поехали, наверно, все междугородные рейсы отменили, – сказала я и захлебнулась ветром и изморосью. Наталья что-то ответила, но я не расслышала. Пригибаясь от ветра, мы добрались до машины и нырнули в уютный салон.
– Танюша, это твоя красавица? Ты, наверно, хорошо зарабатываешь, если можешь себе позволить такую машину?
Я улыбнулась ее простодушию:
– Нормально зарабатываю. – Не буду же я ей рассказывать, каким бывает этот труд: о том, что нос бывает разбитым, фонари под глазами, и это лишь самое безобидное...
Дорога сейчас требовала полного внимания, правда, машин было мало, в такую чертову погоду лучше сидеть у телевизора. А Наталья продолжала говорить:
– Мы таких больших денег и в руках-то никогда не держали. Я сейчас взяла у этого пенька гнилого шесть тысяч и...
Я ее перебила:
– А что ты, кстати, так мало запросила, он бы и на большее согласился, лишь бы тебе рот заткнуть.
– Мой рот этим не заткнешь. Я у него на дорогу просила и на содержание Ольги и ребенка в первое время. Он и дал.
Я искоса взглянула на Наталью, похоже, она в самом деле верила в то, что говорила. Даже ненавидя Бориса Леонидовича, она рассчитывала найти в нем хоть каплю сострадания к чужому горю. Вот уж поистине: блажен, кто верует. А зачем мне ее разубеждать? Верну Левушку, отправлю их с Ольгой подальше от «добродетелей», передам дело в милицию и до следующего заказа буду жить спокойно. Только смогу ли?.. От раздумий меня отвлекла Наталья:
– Таня, мы подъезжаем. Давай притормози где-нибудь здесь. Заберу документы и вещи, попрощаюсь с девчонками. Ты меня в машине подождешь?
Во мне опять шевельнулся червь тревоги, но, оглядев пустынную улицу, я успокоилась.
– Подожду, только осторожней, скользко очень. Смотри, дорога в каток превратилась.
– Ладно, я скоренько.
Она вышла из машины. Балансируя по скользкой наледи и пригибаясь от ветра, Наташа пошла к старенькому серому зданию общежития. От нечего делать я покрутила ручку настройки магнитолы, и в салоне зазвучала веселая музыка. Она как-то не вязалась с моим теперешним настроением, и я попыталась поймать что-то более подходящее. Услышав любимую мелодию Бетховена «К Элизе», удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Пока Наталья поднимется на третий этаж, пройдет по длинному коридору, пообщается с девчонками, времени на все про все уйдет минут пятнадцать. У меня есть возможность поразмышлять над тем, что имею и что делать дальше. Подключу ко всему этому Кирю, и пусть он строит обвинение на законном основании.
