Теперь представьте, я, возвращаясь из гостей около одиннадцати вечера, стою на светофоре, от нечего делать смотрю по сторонам и вдруг замечаю смутно знакомую фигурку на автобусной остановке. Приглядываюсь и узнаю Ольгу, о которой за два года после окончания университета и думать-то забыла. Естественно, останавливаюсь, выхожу, узнаю, что там, да как.
Так мы и стали с ней жить. С середины июля она начала поговаривать о том, что хочет ребёнка, и в качестве потенциального отца предлагала кандидатуру Стаса. Мне было несколько странно, что она так быстро его простила, но тогда я была готова поддержать любое её начинание. Единственное, именно тогда мне стало особенно тошно в отравленном воздухе столичной агломерации, и я поняла, что откладывать побег на волю более нельзя. Разгреблась кое-как с текущими делами, а попросту говоря, плюнула на всё это и уехала, устроилась на работу преподавателем физики в средней школе. Я предлагала Ольге сделать выбор: уехать со мной сейчас; остаться пока в Москве и приехать позже, когда она выйдет в декретный отпуск: ведь ей всё равно пришлось бы на некоторое время оставить работу, а растить ребёнка хотя бы в первые годы жизни лучше не в окружении выхлопных газов, а в более благоприятных экологических условиях или же вообще не покидать столицу, а я могла бы иногда навещать её. Оля обещала подумать и сообщить мне своё решение, когда вопрос с её беременностью решится окончательно. Уезжая, я понимала, что моё присутствие в данной ситуации, было бы, мягко говоря, не желательным…
Хорошо, что было воскресенье. Я сходила в ближайший супермаркет и вернулась с пятилитровой «бутылочкой» пива. С ней и плей-листом на компьютере я и скоротала оставшийся вечер…
Счастье, что в понедельник мне было к третьему уроку. Но хотя я и провалялась в кровати до 9 утра, это меня не спасло. Голова ужасно раскалывалась, во рту поселилась пустыня Сахара, тошнило и мутило, да и на ногах я держалась не совсем твёрдо (точнее говоря, передвигалась по траектории, более всего напоминающей циклоиду и то при достаточно сильном приближении). Подмывало позвонить в школу и сказать, что заболела (почти так ведь и было), останавливало одно – нельзя давать слабину, неизвестно, сколько ещё таких вечеров предстоит пережить в будущем, а валяться в постели каждый раз – недопустимая роскошь, пей – а дело разумей, уговаривая себя таким образом, я кое-как оделась, с трудом умылась, влила в себя пол-чайника и пол-флакончика освежителя рта, от чего мне опять стало плохо, снова выпила воды, минут через пять всё-таки продышалась и отправилась, наконец, в школу.
