К вечеру 13 июля войско было готово, и гигантские осадные башни выкатили на позиции. Раймунд Тулузский первым подогнал свою башню к стене, но его солдаты не могли прорваться с башни по мостику на стену. Готфрид Бульонский, поставив башню у северной стены к утру, перебросил мостик на верх стены. Рукопашная схватка затянулась надолго, но к полудню воины Готфрида прорвались на городскую стену. Им на подмогу по мосту пробились другие, и вскоре Готфрид овладел достаточно длинным отрезком стены, чтобы приставить лестницы, открывшие путь все новым и новым солдатам. Когда собрался достаточно большой отряд, Готфрид отправил его к Воротам Колонны (Дамасские ворота близ Соломоновых каменоломен), и в город хлынули главные силы крестоносцев. Как и сулило пророчество, Иерусалим был взят на девятый день.
Победившие крестоносцы, охваченные неистовой жаждой крови после многодневных мучений под стенами города, вламывались в дома, лавки и мечети, истребляя без разбора всех, кто подвернется – мужчин, женщин и детей.
В одном из донесений Папе говорится: «Если вы желаете услыхать, как мы обошлись в Иерусалиме с недругами, знайте, что в портике Храма Соломонова наши кони брели сквозь нечистую кровь сарацинов, подымавшуюся им выше бабок».
Среди воинов разошелся слух, что местные мусульмане порой глотают свое золото, чтобы спрятать его наверняка, и с тех пор в поисках добычи стали повсеместно вспарывать жертвам животы.В надежде избежать безумного кровопролития евреи столпились в своей главной синагоге, чтобы видно было, что они не мусульмане. Крестоносцы же подожгли синагогу, погубив их всех. Священник Раймунд Ажильский, описывая изувеченные трупы, усеявшие район Храма, привел цитату из псалма 118 [В православной версии – псалом 117.]: «Сей день сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в оный!»
Единственным актом милосердия посреди этого умопомешательства и смертоубийства был поступок Раймунда Тулузского, после того как его люди окружили цитадель города, известную под названием Башни Давида. Командовавший ею египетский эмир обещал сдаться, если Раймунд обеспечит ему и его войскам безопасный выход из Иерусалима. Раймунд дал согласие и даже пошел дальше, выделив им вооруженный эскорт вплоть до прибрежного города Аскалона, где им уже ничто не угрожало. И они не забыли, что на слово чести Раймунда Тулузского можно без страха поставить жизнь.
Любопытным последствием Первого крестового похода стало отношение, завоеванное крохотным орденом, заправлявшим маленьким Амальфийским постоялым двором для паломников. В приливе победного ликования в благодарность за сведения и помощь орден наградили сокровищами и земельными угодьями. Под восторженным попечительством новых христианских правителей он смог развить свою деятельность, и примерно к 1130 году его новый приор, французский аристократ, решил, что орден не может ограничиться лишь предоставлением паломникам жилья и заботы.
