Она сказала:
"Зрителям подавай, чтобы и тут было, и тут, - она показывала на себя, а у меня? Где я это все возьму?"
"Это, наверное, оттого, - заметил я, - что ты плохо питаешься, но ведь, как тебе сказать, маленькие груди, узкие бедра... вообще хабитус подростка. Это тоже ценится. Это даже модно!"
"Ты, я вижу, знаешь толк в этих делах".
Я продолжал, пропустив мимо ушей ее ироническое замечание:
"Твоя хозяйка живет устарелыми представлениями. Это правда, что она цыганка?"
"Откуда я знаю", - сказала Сусанна.
Она горько кивала головой.
"Такая уж я родилась. От своей судьбы не уйдешь, вот что я тебе скажу".
"Ты так думаешь?"
"А чего тут думать".
"Это интересно".
Я оживился, проблема предопределения занимала меня, так сказать, ex officio, я приблизил к Сусанне свое лицо.
"Сейчас я тебе кое-что скажу..." - прошептал я. И мне вспомнился человек в рубище, говоривший мне то же самое; но это было в другой жизни. Я выпрямился.
"Великий Кардано вычислил день своей смерти. Когда этот день наступил, он почувствовал, что не умрет, и принял яд, чтобы не посрамить науку".
"А кто это такой?"
"Великий математик. Он изобрел карданный вал".
"Какой?"
"Карданный. Он жил четыреста лет назад".
"А, - сказала она. - Ну и что?"
"Как что - разве ты не понимаешь? Решение принять яд и было его судьбой. Случайностей не существует. И произвольных решений не бывает".
Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Помолчав, она спросила:
"У тебя есть жена?"
Я помотал головой.
"Друзья?"
"Из тех, кого я знал, одни умерли, другие - еще хуже".
"Вот как!"
"Это не мои слова. Это сказал Чоран".
"А кто это?"
"Был такой, - сказал я. - Кстати, известно ли тебе, что хозяйка вашего театра..."
"Да какая она хозяйка".
"Кто же она?"
Ответа я не получил и осторожно спросил: известно ли ей, что на самом деле старухи давно нет в живых? По моим предположениям, добавил я.
Я думал, она удивится, спросит, откуда я это взял. Она проговорила:
"Все они такие. Вместо того чтобы лежать в гробу, людям кровь портят..."
"Не огорчайся. Ты еще молодая, у тебя все впереди".
Я заказал еще по бокалу коньяка. В кафе, кроме нас, не осталось ни одного посетителя, и за окнами не видно было прохожих. На стенах погасли светильники, здесь экономили электричество, только на нашем столике горела свеча.
"Она затащила меня в ваш театр, я остался... а знаешь, почему?"
Я оглянулся, боясь, что гарсон меня услышит, но никого вокруг не было.
"Я боюсь, - зашептал я. - Боюсь возвращаться к себе... Вот сижу рядом с тобой и думаю: не может же эта ночь продолжаться бесконечно. Когда-нибудь придется идти домой... Я тоже занимаюсь расчетами, - сказал я, - и достаточно сложными, только в отличие от Кардано, вообще в отличие от астрологических предсказаний, всей этой псевдонаучной чепухи мои прогнозы надежны. Короче говоря... - Я колебался, сказать или нет. - Я умру в этом году".
