Уфимцев вспомнил Юлию и сморщился, как от зубной боли.
«Сороки, — злобно подумал он, — Проститутки. Все они такие. Только одни отдаются за богато накрытый стол, другие — за горсть монет, третьи — за гарантию обеспеченности».
— Извините, — обратился он к гиду, — в принципе, я все понял. Может быть, вместо бара мы сразу побеседуем с вашими девушками?
Женщина кинула на него быстрый взгляд.
— Хорошо, — кивнула она после минуты раздумья, — Я сейчас попробую это организовать. Подождите меня в баре. Вон тот столик, не стесняйтесь. Заказано специально для вас и все оплачено.
Игорь присел за стол, где уже вовсю угощались двое его коллег, опрокинул рюмку коньяка. Раздраженность не проходила.
«Проституция, — повторил он мысленно, — И здесь проституция. Они — за мгновения всеобщего внимания, деньги, мы — за гонорары и коньяк с бутербродами».
— Ну, как тебе это действо? — спросил Стасов, сделавший перед этим глоточек коньяку и закусывавший его бутербродом с икоркой.
— Плавающий бордель, — буркнул Уфимцев, — Ты был наверху?
Стасов кивнул. Аккуратно прожевал бутерброд, смахнул пальцами крошки с бороды — эспаньолки и хитровато прищурился на Игоря:
— Се ля ви. Ты где-то видел иное?
— Но нельзя же так…
— Как?
— Открыто.
— А что так? — поднял брови Стасов, — Все очень пристойно. Только что я разговаривал с директором. Ну, с этим, у которого пресс-секретарь на пидора смахивает. Он мне заявил, что их главная задача — изменить отношение к женскому телу как к чему-то запретно-нечистому, которое нужно всячески скрывать. Поэтому они и станут организовывать конкурсы красоты во всех крупных городах Поволжья. Причем, с участием местных красавиц…
— А те, которые не смогут выйти в первую шеренгу конкурсанток, имеют шанс пополнить ряды стриптизерок, — насмешливо дополнил Уфимцев, — Что-то ты сейчас излишне благодушен, Сергей, «наполеончик» расслабил?
— А в тебе бушуют комплексы, Гоша, — прищурился Стасов, — Что, соска какая-нибудь не дала?
Уфмцев потемнел лицом. Стасов это заметил и примиряюще похлопал его по руке:
— Ладно-ладно, я пошутил…
— А вообще, Игорек… — продолжил он, — Наш народ слишком долго одевали в вериги. И теперь мы заново обретаем истины, открытые еще древними греками: женское тело прекрасно и достойно созерцания. А что касается мыслей, которые появляются при этом у тех или иных созерцателей, то это вопрос воспитания и половой удовлетворенности того или иного субъекта. Я не прав?
Уфимцев предпочел ограничиться глотком коньяка.
