— Держись! — кричу.
Достаю из-под скамейки бухту швартового каната — надежная такая веревочка, — делаю на конце петлю и ору во всю силу:
— Эй!! Приготовься! Сейчас брошу веревку! Как поймаешь, наденешь ее вот так, — показываю ребенку, — под мышки.
И бросил конец веревки. Неудачно. Бросаю еще раз и еще. Веревка намокла и стала тяжелей. Мешает ветер. Тогда я зашел с наветренной стороны и снова бросил ее. Она хлестко стегнула по крыльям матраца, хорошо, что они приподняты были. И тут ручка ребенка судорожно схватилась за веревку. Я подгреб поближе. И, перекрывая шум моря, крикнул:
— Сделай петлю! Надень ее на себя, под мышки! Да затяни. И не торопись, осторожней!
— Ладно, — кричит ребенок в ответ.
Когда матрац был подтащен мною совсем близко, по желтому купальнику я понял, — девочка. Как только волна приподняла ее над кормой, крикнул:
— Прикройся матрацем! Держись!
И, словно выуживая большую рыбу, плавным рывком дернул на себя веревку. Девочка, скользнув по корме, упала на донную решетку. Я схватился за весла и выправил лодку. Затем выловил матрац, бросил его за спину в носовой отсек и подналег на весла.
Девочка, худенькая, черноволосая, все лежала и лежала без движения. «Уж не зашиблась ли она до смерти?» — мелькнула мысль. Подумал: «Если и она умерла — все к черту! Переверну лодку».
— Ты не сильно ушиблась? — кричу ей.
В ответ она слабо так шевельнула рукой. У меня и от сердца отлегло.
— Ну, отдыхай, отдыхай, милая, — говорю.
И такая тяжесть с моей души свалилась, что у меня слезы потекли. И как-то сразу устал я до изнеможения. Но потом обозлился на свою слабость, взял себя в руки. Гребу.
Через полчаса она подползла ко мне, села и, увидев меня на скамейке в приспособлении, похожем на ходунки ребенка, обомлела.
— Не бойся, — кричу, — я не пират. Без этих штук я бы не смог выбраться в море. Давай знакомиться.
— Вера, — с усилием отвечает она.
— А я — Володя.
— Как вы меня нашли?
— Случайно, Верочка. Что-то в душе заштормило, вот и потянуло в море.
— А вы моряк?
— Нет, девочка, отдыхающий. И долго ты плавала?
— Очень.
— Отдыхай, Верочка, — говорю.
— Уже можно отвязаться? — показала она на причальный канат.
— Да, конечно, — засмеялся я, — теперь можно.
В тот раз я устал как никогда. Мое безразличие к исходу морской прогулки сменилось таким страстным желанием вернуться, что я сам был удивлен. Нелегко же мне это далось. К концу путешествия мои мышцы судорогой сводило.
Степан, увидев озябшую девочку, ее полуспущенный матрац, все понял. И молча пожал мне руку. А девчонку растерли докрасна и смазали ей разбитые коленки йодом. Отдохнула она маленько. Потом Степан дал ей «пофорсить» свою рубаху, и мы с Верой отправились в жилую зону.
