— Кто там пришел? — послышался приближающийся старчески блеклый голос. — Ты чья, дочка?
— Бабушка, это я — Зойка, — сдавленно проговорила девушка и шагнула ей навстречу.
— Кто? Зойка?! О, Боже! Внучечка ты моя родная.
Они обнялись. Бабушкино тщедушное тело, хрупкое, как у подростка, нервно подрагивало. Зоя гладила ее невесомые волосы и сквозь слезы улыбалась: успела.
— Бабушка, я не одна приехала, — сказала она. — Пойдем во двор, я тебя с другом познакомлю.
— С другом? А чего ж он в дом не заходит? Ну, пойдем-пойдем, — пробормотала она и неуверенными шажками зашаркала вслед за внучкой.
— И давно ты живешь без света? — обернулась к ней Зоя.
— А почитай с осени. Крыша-то худая. Дождями заливало, так что-то там и сломалось.
— Почему же не попросишь кого-нибудь отремонтировать? Со светом все-таки удобней.
— На что он мне? Глядеть-то мне не на кого.
Зоя только вздохнула.
Они вышли во двор. Бабушка, увидев Владимира в инвалидной коляске, направилась к нему.
— Здравствуй, внучек!
— Здравствуйте, бабушка.
— Знакомьтесь, — поспешила представить их Зоя, — это Володя, а это — моя любимая бабушка Анфиса.
— Рад с вами познакомиться, бабушка. Как у вас тут чудесно. Душа замирает.
— Да-а, у нас тут неплохо, — согласилась она.
И с непосредственностью, присущей ребенку, поискала под пледом ноги Володи.
— Ах ты, горе мое! У тебя совсем ножек нет, милый?
— Нет, бабушка. Отходил я свое, — с грустью сказал Владимир.
— А я ить тоже обезножила, вся сила ушла. Таскаюсь, как улитка. Уж думала, не увижу никого своих. А тут и вы, слава Богу, приехали.
Она заморгала повлажневшими глазами.
— Господь услышал мои молитвы. А то и дочка четыре года глаз не кажет, и внучку… уж забыла, как выглядит.
Бабушка обидчиво поджала губы, всхлипнула и потянулась к Зое. А та стала гладить ее худые острые плечи, реденькие лунного оттенка волосы, ее бледные морщинистые щеки, и жалость непривычной дрожью отозвалась в ее груди.
— Ты говорила, что когда выучишься, вернешься, — жалобно выговаривала старушка, — а сама и дорогу домой забыла. Ни письма, ни открыточки не шлешь, будто я померла уже.
«Какая же я дрянь! — раскаянно думала Зоя. — Даже с новогодьем не поздравила ее. Последний раз…»
— Бабушка, а ты посылку мою осенью получила?
— Посылку? Какую посылку? Что-то не помню.
— С орехами, медом и конфетами. Ты должна была получить ее ко дню рождения.
— А-а-а. Была… была посылочка. Почтальонка приносила. Теперь помню. Я ее тогда открыть не сумела да под койку и задвинула. Думала, кто зайдет, я и попрошу его открыть. Так никто и не зашел. А потом я захворала и забыла о ней. Вот ворона! А я ведь конфеты люблю. Забыла… Э-эх! Совсем обеспамятела, — засокрушалась бабушка Анфиса.
