— С кем-то катается?
— Он ходит на веслах один.
— Как один? Разве там можно усидеть без ног? — с сомнением спросила она.
— Выходит, можно. Я думал, вы в курсе, что он уже больше месяца регулярно выходит в море?
— Нет. Я уезжала отсюда. И то, что я сейчас услышала, меня крайне удивляет.
На лице инструктора проявилось удовлетворение.
— Этот парень кого хочешь удивит. Я, по совести сказать, и сам не верил, что это возможно. За мою практику Митрофаныч — первый, кто без ног сел за весла. Он сам продумал, где и как устроить крепеж.
— Так он, что, привязывается к скамейке?
— Если точнее, то к скамейке мы привинчиваем останки креслица из кинозала, а уж в нем с помощью страховочного пояса и капронового шнура фиксируется Володя.
— Но там же, такая нагрузка… а если кресло не выдержит?
— Не беспокойтесь: Митрофаныч на всякий случай еще четыре упора из хоккейных клюшек сотворил. Они тоже на болты прихвачены к шпангоутам, то есть к поперечным ребрам. Так что там все надежно.
— А вдруг лодка перевернется, что тогда?
— Этого и я боялся. Говорю, утонешь, а я из-за твоей прихоти в тюрьму сяду. Кстати, давайте присядем, — он указал на скамеечку, врытую под самым окошком будки.
Они сели.
— Так вот, — продолжил инструктор, — говорю ему, что с такой перспективой я не согласен. Тогда Митрофаныч надел на шею нож в чехле, зафиксировался и говорит: «Переворачивай лодку. Если через полторы минуты не выберусь из-под нее, то начинается твое время: хватай меня за жабры и тащи на берег». Я и перевернул. Отсек время. На сорок пятой секунде он вынырнул.
— Как вы могли согласиться на это?
— Вы что, брата своего не знаете? Если ему что-то в голову втемяшится, то его и пять инструкторов не переубедят. Да и я хлеб не даром ем: кое-что умею. Ну, а уж потом деваться мне было некуда: капитулировал. И очень рад этому. Сегодня я в нем уверен, как в себе.
То, что инструктор хвалил Володю, Зое почему-то льстило. Ей захотелось услышать о нем что-нибудь еще.
— И что же, он всегда благополучно возвращался? И с ним на воде никогда ничего не случалось?
— Вообще-то был один случай.
— Тонул?
— Нет, Бог миловал. Произошла история несколько иного рода. Но Володя просил меня до поры до времени никого не посвящать в нее. Так что я не знаю, как и быть.
— В ней что-нибудь предосудительное, чего можно стесняться?
— Что вы, напротив. Но он все равно не хочет огласки.
— Ну, сестре-то можно рассказать по секрету?
— Ладно уж, уговорили. — Он задумчиво почесал затылок. — Однажды… где-то с полмесяца назад, передали мне штормовое предупреждение. Часам к одиннадцати на море — волна до трех баллов. И вдруг Вова нарисовался. Говорит, мне надо в море. Я, естественно, отказал ему. Так он как взял меня в оборот. Но и мне в тюрьму не охота. Наорались мы друг на друга до полного удовлетворения. В конце концов, плюнул я в сердцах, говорю, плыви хоть в Турцию, глаза б мои тебя не видели. И он уплыл. Иду на обед и думаю: «Чем же сегодня день закончится?»
