Малыши примчались мокрыми и слегка озябшими, мальчишки тут же растянулись на пледе.
— Ну, как, ребята, понравилось вам море? — заботливо вытирая им спинки, спросила их Наталья.
— Оно хорошее, — сказал один из мальчишек, — только горькое.
— Горькое-прегорькое, — добавил другой. — И никакое оно не черное.
— Вот глупые! Море веселое, оно со всеми играет, — возразила им девочка. — Если бы оно было сладким, как лимонад, то его бы уже выпили отдыхающие, все-все до капельки.
Наталья, придерживая головку девочки, одним ловким движением уложила ее между братьями на плед, нависла над ними. И, тормоша их всех, стала щекотать и приговаривать: «Ах вы мои умники-разумники! Море им сладкое подавай! Да чтобы оно было черное-черное, густое, как чернила! Так, Тимка? Так, Данилка?» Ребятишки хохотали.
В какой-то момент Зоя перестала слышать их, ушла в себя, в свои мысли. «Если бы я не приехала сюда и не встретила всех этих людей, то могла бы так и не узнать, насколько я устала от одиночества, от этой правильной, стерильной и, вместе с тем, достаточно глупой жизни. Целыми месяцами ничего нового не происходит, словно пространство, в котором я живу, законсервировано. Нет, так дальше жить нельзя! Теперь я знаю, чего хочу: семейного уюта, заботы, вот такого же, как у Наташки, суматошного счастья. Боже, как же мне холодно жить!»
Внутренний холодок этого внезапного отчаяния растаял не сразу. Тонкая струйка песка, поддетого чьей-то обувью, мягко осыпалась на ногу. Зоя подняла голову. Передо ней стоял улыбающийся Денис.
— Привет, Зоя. Давно загораешь?
— Привет. Да уж порядочно.
Денис присел на край лежака. Девушка вопросительно взглянула на него.
— Ну, как съездил?
— С ожидаемым результатом.
— Какие-то тайные дела?
— Личные. Но могу посвятить. Может быть, прогуляемся?
— Давай.
Уходя, Зоя по-детски помахала рукой Наташе. Денис с удивлением посмотрел на нее.
— Откуда ты знаешь этих детей?
Зоя улыбнулась.
— С детьми я пока не знакома, а попрощалась я с их матерью.
— Эта пигалица троих родила? — опешил он.
— Да, эти малыши — ее дети, — едва ли не с вызовом подтвердила Зоя.
— Диагноз ясен, — усмехнулся Денис.
Девушка с повышенным вниманием взглянула на него.
— Что ты имеешь в виду?
Он неловко замялся.
— Я невольно представил себя многодетным папашей, и мне стало как-то нехорошо, — сказал он. И его гримаса была красноречивей слов. — Знаешь ли, свою дальнейшую жизнь я вижу несколько иной.
— И какой же, если не секрет? — допытывалась Зоя.
