К трем пополудни посадка была окончена. Во дворе поставили столы, стулья; от Моховых принесли пару скамеек, расселись и стали обедать.
Только теперь в спокойной обстановке Зоя заметила, насколько Соколовы подходят друг другу. Оба русоволосые, с чистыми, кремового оттенка лицами. Он немного выше ее, зато она — моложе. На его лице никаких особых примет — все правильно и соразмерно — лишь в межбровье три вертикальные морщинки. У Александра частые головные боли. Во второй год своей срочной службы он попал в Чечню. Там и получил контузию. Таблетки помогают все меньше. Работает в столярке; более подходящей работы нет. Учится на дорожника в Волгоградском техникуме. Заочно. Он немногословен, но эмоционален, часто смеется добрым негромким смехом. Его жену зовут Варей. Ее вздернутый носик, по-детски сочные губы и озорные карие с золотинкой глаза выдают в ней вчерашнюю школьницу. А ее обаяние не сравнимо ни с чьим другим: она всеобщая любимица — и взрослых, и детей, и животных. Живут они за счет своего хозяйства и помощи ее родителей. Его заработок — чисто символический. Варя рассказала, что в последний раз вместо зарплаты он принес колесико колбасы и сказал, что здесь на сто пятнадцать рублей, и что пятнадцать рублей он теперь должен. Только и проку с такой работы, что стаж идет.
Шевченко — тоже пара замечательная. Евгений широкоплеч, крепок, с пышной шевелюрой пепельных волос. Его речь напоминает неторопливую, но уверенную поступь моряка. Голос сипловатый. Верность — одно из проявлений его твердого характера. Майор запаса, бывший вертолетчик, а ныне пчеловод. Татьяна — склонна к полноте, с него ростом, белолица. Длинные темно-каштановые волосы, спадающие на плечи, превосходны. Образованность и холеричный темперамент сделали ее непревзойденной спорщицей. В дополнение к сказанному, они оба чрезмерно политизированы.
Обед был еще в разгаре, когда Зоя почувствовала себя неважно. Рассчитывая вскоре вернуться, она извинилась перед гостями и ушла в дом. Но дурнота не проходила. Зоя прилегла и, прислушиваясь к отголоскам их беседы, внезапно уснула.
Недели за четыре до родов она начала испытывать сильную одышку и невероятную тяжесть в животе. К этим неприятностям добавился и вернувшийся вновь токсикоз. Что бы она ни съела, тошнота выворачивала ее наизнанку. В эти минуты она ненавидела весь белый свет.
За ограду Зоя уже не выходила, смущала большая округлость живота. Ходить ей вообще не хотелось. Но она принуждала себя к этому.
